— Спасибо, Господи, — пробормотала я, облегченно вздыхая.
— Наедине можешь не называть меня Господом, — услышала я в ответ чуть хриплый мужской голос, показавшийся мне знакомым.
Боже, кто бы это ни был, награди его, ладно? Любовью награди, деньгами, исполнением желаний. Он же меня спас типа…
— Ты в порядке, девочка? Что с тобой? Тебя ударили?
— Нет. Я боюсь вида крови.
— Вот как. Тебе лучше? Сможешь сама пойти?
— Да, спасибо, со мной уже все хорошо, — отозвалась я, открывая глаза. Понемногу тошнота, подступившая к горлу от вида крови, улетучивалась, захватив в свою компанию головокружение. Я так и видела, как эти две заразы улетают, пакостно смеясь, куда-то наверх, обещая еще вернуться, как только я вновь увижу чью-то жидкую ткань сердечно-сосудистой системы.
— Уверена?
— Да.
— Волшебно. Идем. — Молодой человек твердо взял меня за руку, чтобы вести за собой.
Но… Куда идем? С кем это я иду? И кто мой благодетель?
Я снизу вверх поглядела на нежданного спасителя. Сначала взгляд наткнулся на плечи, обтянутые черной плотной тканью водолазки. Потом на шею, на которой висела серебряная цепь с замысловатым кулоном, в центре которой блестел топаз или какой-то другой голубой камень. Следом заметила кончики серебристо-белых волос, и только потом до меня дошло, что я этого человека уже где-то видела. Не раз и не два… и кажется даже не три.
Точно — на меня смотрели знакомые янтарные глаза. Нинкин Кей! Чтоб мне лопнуть! Это солист «На краю»! Как говорит мой дедушка — «вот так номер, чтоб я помер».
А Кей-то здесь каким боком? А, он же друг Келлы. Пришел спасать одногруппника… Но мне почему помог? Спрашивать это у музыканта я как-то постеснялась, просто шла за ним, цепляясь за твердую ладонь. Совсем обычная у нашей рок-звезды ладонь, не холодная и не горячая. Ничем не отличается от руки нормального человека — пять пальцев, запястье: все на месте. Только пальцы эти унизаны широкими кольцами из холодного металла, а так — ничего особенного.
Ух ты, Нинка от зависти съест свою собственную сумку, которую у нее стащил Келла! Нет, она съест собственную ногу! Хотя… ей лучше не говорить о моей встрече с ее любимчиком, а то тогда будет велика вероятность того, что сгрызет она мою ногу, и не только ее…
Нет, этот светловолосый мне совсем не нравится, но так приятно, что он меня вроде бы как защитил. А теперь за руку ведет куда-то. Нет, я, серьезно, самая настоящая дура — даже не спросила куда!
— Молодой человек, — не пожелала я показывать свою осведомленность о популярности Кея, — а вы кто?
— Молодой человек, — услышала я очень неоригинальный ответ.
— А мы куда идем?
— К твоей подруге, — ответил он кратко.
К Нинке, что ли? А-а-а, она, наверное, с этим синеволосым сейчас. Может быть, Ниночка все-таки умудрилась познакомиться с лидером «На краю» и попросила его привести меня к ней? Я даже восхитилась своей подругой-балдой. Это она что, за неполный час охомутала Кея так, что он ее распоряжения выполняет? Но почему тогда она устроила с барабанщиком клоунский кросс по клубу?
— А зачем вы меня спасли? — продолжала я, не в силах обращаться к нему на вольное «ты».
— Могу обратно вернуть, — сообщил он, расталкивая какую-то компанию на своем пути.
Пришлось отказаться.
В этот момент мы вновь проходили мимо той самой барной стойки и столиков, за одним из которых сидел мой родитель с друзьями. Сейчас они что-то бурно обсуждали. И до меня долетели отрывки фраз мужеподобной Тани:
— Слышали, в этом «Горизонте» только что драка была? А ты, Томас, все твердил, что это «тихое, спокойное местечко»! Я бы на твоем месте не разрешала твоей Катьке здесь шариться!
Кей неопределенно хмыкнул и даже прибавил шагу, но я его тормозила. Тошнота и головокружение свалили, забыв прихватить слабость.
Таня громогласно продолжала:
— А то будет Катенька твоя, как вон та девица, — и она небрежно кивнула на меня, не узнавая, — с такими вон дружить наркоманами крашеными! Видали, какие у него глаза красные от очередной дозы? И сама она наркоманка — идет, шатается!
Дядя Боря, единственный из всей компании сохранявший более-менее трезвую голову и острый взор, меня отлично разглядел и подмигнул, показывая большой палец кверху. Одновременно с этим он взглянул на Таню, скорчил кислую мину и закатил глаза к потолку. Мол, совсем они меня достали, а ты молодец, что сбежала и нашла себе крутого парня!
— Ты что, — заявил тем временем папа, который от энного количества спиртного в крови не смог узнать родную дочь, — моя Катюша очень порядочная и скромная. А ее молодой человек — очень интеллигентный мальчик. Совсем не похож на этих всех проколотых-шипастых. Искусство любит…
— Не наговаривай, — услышала я громкий голос еще одного папиного друга с огромной рыжей бородой, — сам-то в молодости ушел в глубокий андеграунд. Тебя из-за этой антисоветчины даже из института выгнали.
— Сравнил наше поколение с ихним! — опять возмутилась Таня, а дальше их разговор я не слышала.
— Идем, — сжал мою ладонь Кей.
Минуты через две я находилась в той самой ВИП-комнате, оформленной в шикарном индийском стиле. Здесь главенствовали все оттенки красного. Всюду были искусно выполненная резьба и роспись. Под ногами мягкой волной стелился пушистый темно-оранжевый ковер с геометрическими яркими рисунками. Огромный круглый и удобный диван, заваленный горой вышитых подушек, был застелен алым покрывалом ручной работы. Напротив двери сияли огромные зеркала в бирюзовых богатых рамах с замысловатым орнаментом. Всюду на меня глядели вазы, шкатулочки, какие-то индийские божества, милые столики, заваленные остатками чьего-то пиршества и заставленные разнообразными бутылками и банками. В воздухе летал тот же самый сладкий и чуть терпкий запах кальяна. Сам прибор для курения расположился в углу комнаты, на низеньком столике. А еще здесь находились качели — в виде длинной скамейки с кольцами по бокам, в которые были вдеты толстые и прочные малиновые веревки, уходящие под высокий потолок.
На качелях беззаботно качался Келла. Нинка, как принцесса на горошине, возлежала на овальном диване в окружении пары-другой тысяч подушек: маленьких и больших, круглых и квадратных, пурпурных и зеленых.
— А вот и ты, недостающее звено! — радостно приветствовал меня синеволосый.
— В смысле? — не поняла я.
— В прямом. Воссоединилась с подругой. Смотри, Кей, эта фурия в ангела превратилась, — обратился он к светловолосому солисту группы.
Его друг скептически посмотрел на Нинку — та безмятежно улыбалась.
— Катюша пришла! — тоненьким и добрым-предобрым голоском сказала она, приподнимаясь. — Ой, как хорошо, что ты здесь!
— Что с ней? — спросила я Келлу встревоженно.