Из здания университета мы вышли молча, и эта молчаливая неловкость меня порядком раздражала. Парень, расслабься, ты же даже дома у меня был, чего стесняешься-то? Надо что-то сделать, чтобы разрушить эту тишину.
— Слушай, — медленно спросила я, когда мы неспешно шли по широкому проспекту, — ты там точно не обиделся? Если что — ты мне должен сказать.
Антон кивнул. Ух разговорчивый ты наш. Жаль-жаль, что рядом со мной этот зайка-чудик, а не тот лже-Антон, которого мои родственники недавно описывали Нинке. У их коллективного сознания вышел классный образ. Татуировка, серьги, клевая прическа, бездна обаяния и харизмы, стильная одежда… Не парень, а идеал, блин. Почему их враки не воплотились в жизнь? Почему я впервые за пару лет иду гулять с парнем, которых моя сестренка Нелька ласково называет «отстойниками»? Хотя, если подумать, я же его не на любовное свидание пригласила, а на дружескую увеселительную прогулку. Иметь парня-друга — это очень заманчиво. Конечно, лучше всего иметь друга-гея, но, боюсь, Антоша все-таки обыкновенный, а менять свою ориентацию ради моих безумных идей вряд ли станет. Нет, но друг-гей мне очень нравится…
Что-то я опять много думаю. Надо моего рыцаря развлечь.
— Слушай, хочешь мороженого? — настойчиво продолжала я. — А чего-нибудь выпить? Ну, я имею в виду не алкоголь, а то так странно слово «выпить» звучит… В общем, ты пить хочешь? А может быть, я тебя в кафе свожу, например? Здесь классная пиццерия есть. Итальянская.
— А ты хочешь? — спросил он у меня.
— Хочу, — ничего не имела я против пиццерии, — пошли?
— Пошли.
Да, оратором тебе не стать. Интересно, это он меня начал так вдруг стесняться или по жизни такой?
— Это классная пиццерия. Самая лучшая в городе, — нахваливала я заведение, которое называлось «Гранд пицца» и располагалось как раз в непосредственной близости от нас — через дорогу, на первом этаже модного торгового центра, где я встретила как-то Его Кеевское Высочество, — там очень уютно и столов много, поэтому никогда не надо ждать, когда освободятся столики.
Мы пересекли дорогу (я проследила, чтобы Антон вдруг опять не бросился под какую-нибудь машинку) и вошли в торговый центр, по которому туда-сюда сновали желающие обзавестись покупками. Пиццерия располагалась недалеко от входа. Сейчас за стеклянными дверьми, среди чудесных запахов, витающих в воздухе, за прозрачными столиками сидели несколько семейных пар с детишками, компания развеселых друзей-школьников, явно прогуливающих занятия, и две влюбленные пары, которых в весеннюю пору становится больше, чем собак нерезаных. Я с некоторым недовольством посмотрела, как один из молодых людей нежно поцеловал свою девушку в висок, а потом стал гладить по лицу и губам, и отвернулась. Не люблю таких откровенных нежностей на людях.
Я выбрала один из столиков около большого прямоугольного окна, занавешенного тонкой невесомой шторкой, кинула свою сумку на один из четырех удобных и мягких стульев, а сама уселась рядом. Антон расположился напротив меня, и я сразу же всучила ему меню, лежащее на столике.
— Заказывай все, что хочешь, — щедро распорядилась я, чувствуя себя едва ли не бароном, решившим накормить целую деревушку. Хорошо, что щедрый Леша подкинул мне денег на карманные расходы. Правда, втайне от сестрицы и братика, иначе он бы точно разорился.
— Что хочу? — неторопливо листал яркое меню парень.
Рюкзак он скромно поставил под ноги. Замарает же собственную вещь. Пока он возился с тем, что ему выбрать, я подняла его сумку, чтобы поставить на соседний пустующий стул. А довольно тяжелый у него рюкзачок, объемный. У меня бы руки умерли таскать это целый день. А чудик носит, и хоть бы хны. Выносливый, однако. Почему даже самые слабые с виду мужчины сильнее девушек?
Нет, ну что Антон там, интересно, таскает? Явно не учебники и методички. С ними этот дружок не заморачивается, несмотря на типичную «ботаническую внешность». По-моему, у него вообще одна тетрадь на все предметы сразу, а в библиотеке он ничего и никогда не брал. Не понимаю — зачем нужно рюкзак тяжеленный брать в университет, если в нем всякий посторонний хлам болтается. Из-за своего любопытства я попробовала сунуть туда нос — благо рюкзак был наполовину раскрыт. Единственное, что я успела увидеть, — огромные черные наушники, длинные тетради с потрепанными листками и что-то темное, напоминающее вверх ботинок. Подробнее мне рассмотреть не удалось — наглые руки Антона вырвали рюкзак и вновь поставили в район между ногами и ножками стола.
— Ты чего? — удивилась я реакции одногруппника. Я же помочь хотела, а не стащить его драгоценность!
— Не надо, — был мне короткий ответ.
— Э-э-э… извини. Глупо вышло — я хотела как лучше. На полу-то запачкается.
— Все в порядке. Там вещи для работы, — словно извиняясь за свое поведение, негромко произнес Антон.
— Понятно. Решил, что будешь? — поинтересовалась я, делая вид, что ничего не произошло.
Антон кивнул и отодвинул меню на середину стола.
— Кофе.
— Все? А дальше? — уже встала со своего места я, чтобы подойти к прилавку.
— Спасибо, это все.
— Как все? — удивленно произнесла я. — Э, я же угощаю! Пользуйся моментом! Заказывай кучу всего — Катя сегодня щедрая.
— Но…
— Без но! — попробовала я скопировать командный Нинкин голос, но у меня плохо получилось.
Добрых десять минут мне пришлось его уговаривать, как маленького.
— Антон, — устало приводила я аргументы, — я тебя пригласила в пиццерию, чтобы отблагодарить за твой поступок. А ты меня обижаешь, раз ничего не хочешь. Ну не стесняйся, а? Думаешь, у меня денег не хватит? И вообще я есть одна не могу. Я буду лопать, а ты мне в рот смотреть, да? Хочешь, чтобы я давилась, что ли? Немедленно закажи что-нибудь.
В результате Антон сдался и сказал, что будет есть все, что буду я. Я обрадованно потрепала его по голове (это вызвало подозрительный взгляд) и в хорошем настроении пошла делать заказ. Глаза мои просто разбегались: круглые пиццы всех сортов (даже вегетарианская имеется!), равиоли, спагетти с соусами, фокаччо, паста, салаты, десерты, напитки…. И столько всего хотелось заказать сразу! Ладно, гулять так гулять. В порыве щедрости я заказала кучу всего, явно копируя Нинку, и официантка, молодая девушка, наверняка подумала, что мы с Антоном жуткие обжоры.
— Эй, — крикнула я одногруппнику, задумчиво смотрящему в окно, — помоги мне все это унести!
Сама я схватила то, что были способны унести мои руки, и направилась к столу, где мы расположились, сосредоточенно глядя перед собой. Не дай Бог свалиться.
Антон только коротко кивнул, молча встал и подошел ко мне. Ну почему он такой неразговорчивый? Или это я во всем виновата? Неужели я выгляжу так, что со мной никто и разговаривать не желает? Да нет, вроде остальные же не гнушаются бесед со мной. Просто этот чудик странный. Не хочет ни с кем общаться. С одной стороны, это правильно — только раскрой кому-нибудь душу, как в нее обязательно плюнут. А иные не просто плюнут — их в нее, душу, еще и стошнить может…. А кто-то вообще может воспринять душу как унитаз. Катя, что за мысли! Ты же пришла пообедать!