— Да я лучше сдохну по-настоящему, — пробормотал Ролан чуть слышно и, помедлив, прибавил громким, чуть дрожащим голосом: — Вы простите меня, дурака. Я просил о помощи, но раз всё так сложно, то лучше мне уйти и всё забыть…
— Нет, — тотчас же сказал Крейн. — Я обещал, что помогу.
«…иначе, малый, лежать тебе на глубине с камнем на шее», — мысленно закончил крылан.
— Так вы поняли меня? — продолжил свою мысль магус. — Не смерть, но близкое к ней состояние. Идеи?
— Ну что ж… — Джа-Джинни тяжело вздохнул, пожал плечами и крыльями. — Чего далеко ходить? Есть пример Кузнечика. Горло перерезать, а дальше уж Эсме возьмется за дело.
— Много крови, — Крейн сморщил нос. — Много боли. Нет, нужно что-то другое. Хаген?
Чуть помедлив, оборотень сказал:
— Я бы предложил яд, но достать его здесь, не вызвав ничьих подозрений, будет очень трудно… или вовсе невозможно. Можно добыть самим — на том мелководье, где вы сегодня побывали, должны водиться кое-какие ядовитые рыбы. Но надо будет сделать противоядие, а это займет много времени… — он замолчал, давая капитану возможность подытожить:
— Времени, которого у нас нет. Впрочем, этот способ мне нравится немного больше… быть может, он подойдет.
— А давайте мы его утопим! — глумливо произнес Умберто. — Дешево, быстро и чисто. Идет?
Ролан вздрогнул всем телом, а Крейн медленно повернулся к помощнику. Джа-Джинни показалось, что сейчас и впрямь кого-то убьют, только вовсе не бедолагу-рыбака. Это почувствовали все — Хаген даже протянул руку к плечу капитана, но отдернул её, обжегшись; сам же Умберто глядел на магуса дерзко, почти вызывающе.
— Прекратите, — раздался негромкий голос Эсме, и крылану почудилось, что в нем сквозит презрение. — У меня есть способ, который понравится всем, и я всё сделаю сама. Ждите, я скоро.
Она и впрямь вернулась очень быстро, неся в руке хорошо знакомый всем флакон с красным зельем. За время, пока целительница отсутствовала, никто из мужчин не проронил ни слова, но зато они успели о многом подумать: Джа-Джинни понял, что Эсме лишь казалась равнодушной, а на самом деле размышляла и готовилась… к чему? Разве может целитель причинять вред? «Может, — сказал он сам себе. — И ты видел это, когда Пьетро сломал ногу». По лицу Хагена было понятно, что пересмешнику тоже что-то известно, а Крейн и вовсе не выглядел удивленным — он знал? Всё рассчитал? Вполне возможно… Только Умберто был в растерянности, и растерянность эта грозила перейти в совсем иное чувство.
— Ложись куда-нибудь, Ролан, — сказала Эсме, едва переступив порог каюты. — Хоть на пол… но лучше на стол.
Голос её звучал сухо, по-деловому.
— Не собираешься объяснить, что ты хочешь делать? — не сдержавшись, спросил Джа-Джинни, и невольно вздрогнул, когда целительница посмотрела на него: у неё оказался совершенно пустой, отсутствующий взгляд, как будто красное снадобье уже было выпито до дна.
— Остановлю его сердце, — проговорила она. — Потом заставлю вновь забиться. Это… э-э… мне по силам теперь. Ты ведь помнишь Пьетро? — Крылан кивнул. — А ты, Хаген, помнишь остров? Вас, капитан, я не спрашиваю… Так что, можно начинать?
— Ты не должна этого делать! — Умберто ринулся к девушке, схватил её за руку, но с тем же успехом он мог бы обращаться к деревянной кукле. — Не надо!
— Он просил о помощи, — сказала Эсме всё тем же безжизненным голосом. — Мой долг… — не договорив, она тяжело вздохнула и открыла флакон. — Твоё здоровье, Ролан. Будет больно, но зато ты освободишься, обещаю.
— Спасибо, — хриплым шепотом ответил парнишка, не сводя с целительницы немигающего взгляда.
…Когда Эсме опустила ладони на грудь Ролана, зрение и слух странным образом подвели Джа-Джинни: он перестал видеть что-то ещё, кроме двух потоков силы, черного и золотого. Тишина, установившаяся в каюте, вдруг наполнилась звуками — шорохами, шепотами и даже отголосками жутковатой музыки, которая была предназначена не для людей или магусов, и уж точно не для крыланов. «Это всё „Невеста“! — понял он внезапно. — С ней что-то происходит!» Но что бы там ни происходило с «Невестой ветра», остановить Эсме сейчас сумели бы лишь Великий шторм вместе с Эльгой-Заступницей, а они, простые смертные, могли только ждать.
Судорожный хриплый вздох Ролана…
Потоки силы сливаются в двуцветную спираль…
В следующее мгновение Джа-Джинни увидел каюту глазами капитана: Эсме, словно изваяние застывшая возле бездыханного тела молодого рыбака — «А если у неё не получится? Если он умрет?!» — Хаген и Умберто поблизости, с изумленными и растерянными лицами; самого себя он никогда не видел таким испуганным. Крейн склонился над столом, лицо Ролана приблизилось: у него на лбу, между бровями, светился зеленым некий замысловатый знак, от которого куда-то тянулась нить — еле заметная, не толще паутины.
Знак-печать бледнел и выцветал, но происходило это слишком медленно.
«Хватит!» — хрипло прошептал Феникс и когтистой лапой попытался разорвать паутину, но она оказалась намного прочнее, чем он ожидал: полетели брызги крови, запахло горелым. Крылан еле сдержал крик боли — оказалось, он разделил с капитаном не только зрение, — и почти сразу Феникс предпринял новую попытку, которая тоже не принесла успеха.
Интересно, следит ли эверрский корабел за своими печатями?..
С третьего раза нить загудела и лопнула; печать растаяла, а Джа-Джинни, растерянный и испуганный, вернулся в реальный мир. Эсме стояла неподвижно — действие красного зелья должно было пройти нескоро, — совершенно белый Ролан лежал с закрытыми глазами и его хриплое, неровное дыхание было единственным звуком, который нарушал тишину.
Впрочем, всеобщее молчание длилось недолго.
— Поздравляю, господа… — странным голосом проговорил Крейн. — Только что мы увели прямо из-под носа Капитана-Императора очень ценную добычу. Я забыл упомянуть, что Ролан — очень чуткий навигатор, а его «Легкокрылая» в будущем станет одним из самых быстрых фрегатов. С «Невестой» ей не сравниться, конечно же, но вот большинство императорских кораблей за твоей красавицей не угонятся, парень…
— Что же вы мне сразу не сказали? — Ролан с трудом приподнялся на локтях; на его измученном лице расцвела неуверенная улыбка. — Ни мне, ни вашим друзьям?
— Хотел, чтобы тебя спасали не потому, что ты обладаешь редкими способностями, — с усмешкой ответил Крейн, — а потому что ты человек, попавший в беду.
Он стоял, прижимая левой рукой к груди правую, со сжатым кулаком, вокруг которого на рубашке медленно расплывалось красное пятно. «Нить», — вспомнил крылан и посмотрел на свою руку: через всю ладонь шел багровый рубец, любое прикосновение к нему вызывало боль. Крейну было намного хуже, но почему-то он медлил, не пытался даже приблизиться к Эсме, как будто… боялся её.
Джа-Джинни посмотрел в глаза капитану и понял: всё и впрямь было рассчитано заранее. Крейн не мог попросить целительницу о такой странной и страшной услуге, поэтому он устроил так, что она сама решилась, поддавшись жалости. Хоть этот обман был совершен во благо, крылан вдруг ощутил к капитану неприязнь: магус его использовал, а ведь мог бы и предупредить о том, что собирается сделать.