— …пронес эту табакерку через всю первую мировую, дед — через вторую, — рассказывал Алекс. — Просто чудом она не пропала. Не потеряли, не продали с голодухи — все-таки серебро, за нее во все времена много можно было выручить. Я в детстве очень любил рассматривать этих драконов, пытался прочесть иероглифы… Но ничего не вышло, конечно. А твои?
— Что мои? — рассеянно откликнулась Юлька.
— От твоего деда тебе что-нибудь досталось?
— Целая комната, — лениво пробормотала она.
— Расскажи, а? — оживился Алекс.
Она сидела на пледе, расстеленном на пожухлой траве. С обрыва далеко в обе стороны виднелась лента совсем узкой здесь, чистой и темной Москва-реки, и поблескивали сквозь дымку, затянувшую горизонт, купола каких-то церквей под Можайском. За рекой через поле тянулась мелкой рысью цепочка всадников на смешных пегих лошадках. В руке у Юльки был большой картонный стакан с лучшим, по словам Алекса, в Подмосковье каппучино, на коленях — коробочка с мороженым, а в голове — полный бардак.
До Юльки, наконец, дошло, что за ней старательно и настойчиво ухаживают, и она понятия не имела, что ей с этим делать. Такой роман был бы кстати чуть позже, когда она отошла бы от влюбленности в художника и захотела выбить клин клином. Но не сейчас когда она ревет по ночам в подушку, отчаянно мечтает и подпрыгивает на каждый телефонный звонок, чувствуя, как сердце рвется из груди в дикой и бессмысленной надежде.
Юлька облизывала ложку с мороженым и мучительно пыталась решить: стоит ли честно сказать Алексу, что ему ничего не светит или расслабиться и попытаться получить удовольствие. Тем более что уж это ее новый знакомый умел: все их встречи были продуманы до мелочей. Юлька с наслаждением сходила на концерт какой-то малоизвестной, но отличной блюзовой группы, сожрала несколько громадных стейков, а ее комната была заставлена букетами мохнатых астр, которые она так любила. Алекс был остроумен, терпел ее опоздания и равнодушие, выслушивал бесконечную болтовню и изо всех сил старался угодить ее вкусам. Осчастливил ее россыпью чудесных, невиданных в Москве бусин, правда, наверное, пожалел об этом: в тот раз Юлька, не в силах терпеть, полчаса ковырялась в пакетиках, не видя ничего кругом, а потом и вовсе отменила свидание и побежала домой, чтобы немедленно собрать придуманное ожерелье. На следующий день она, очнувшись, бросилась извиняться, но Алекс только посмеялся и ничуть не рассердился.
В общем, Алекс был очень мил, и Юльке было даже обидно, что она никак не может в него хоть немного влюбиться. Единственное раздражало в поклоннике: все их разговоры каким-то непостижимым образом все время сворачивал к ее предкам. Вообще-то Юлька любила поболтать о своих экзотических корнях, выдумывая то, что не знала, но Алекс был слишком настойчив, и она вдруг заупрямилась. Вот опять. Он за кем вообще ухаживает?
— Ну что ты прицепился к моему деду? — устало спросила Юлька. — Я тут перед тобой сижу, вся такая прекрасная, а ты расспрашиваешь о древнем старикане с дурным характером.
— Да мне просто интересно, откуда ты…
— Такая уродилась? Ты не поверишь — маме тоже.
— …такая замечательная взялась, — упрямо договорил Алекс.
— Хорошо, — сдалась Юлька, — но почему дедушка? Я же о нем практически ничего не знаю. Почему не мама, не папа, не бабушки, в конце концов?
Алекс растерянно моргнул.
— Извини, — пробормотал он, — если тебе неприятно, я не буду больше спрашивать.
— Просто достало, — раздраженно сказала Юлька. — У меня было два деда, один — ботаник, другой — бродяга, не пойми кто. Который тебя интересует?
Алекс секунду раздумывал. Потом его лицо прояснилось, и он весело сказал:
— Наверное, тот, который ботаник.
Юлька бешено уставилась на него, раздувая ноздри.
— Надоело мне, — сказала она. — Не буду ничего рассказывать. Может, в другой раз.
— О, так значит, будет другой раз? — обрадовался Алекс. Юлька пожала плечами:
— Мороженое было вкусное, — сказала она. — И кофе отличный. И пейзаж ничего так, я даже не знала, что под Москвой такие славные места есть.
Юлька заскребла ложкой по дну, собирая остатки мороженого. Значит, его интересует ботаник… Уже неплохо — она уже начинала бояться, что ее параноидальное отношение к серебристому броненосцу оправдалось и объявился охотник за предметом. По совету бабушки Юлька перестала носить кулон. Глаза снова стали карие, и она успокоилась — если даже кто-то ищет броненосца, причин подозревать ее нет. О предмете знает только бабушка и Сергей. Но бабушка никому не скажет, а Сергей… Юлька облизала ложку и решила, что художник тоже будет молчать. Еще, конечно, знает дед Макс, но вряд ли он станет болтать после того, как сам же призывал ее быть осторожной. Да и потом — где он, этот дед?
— А где сейчас живет этот твой дед-ботаник? — будто подслушав ее мысли, спросил Алекс.
— Вообще-то он умер, — ответила Юлька.
— О! Извини.
— Ничего, я давно привыкла, — сказала она, мельком взглянула на Алекса и удивленно повернулась к нему всем телом.
На лице Алекса явно читалась растерянность. Почему-то известие о давней смерти чужого дедушки всерьез потрясло его. Он моргнул, по лицу прошло что-то вроде судороги, секунда — и он снова смотрел на Юльку с добродушной насмешкой и откровенным мужским интересом.
— Интересуешься ботаникой? — невинно спросила Юлька. Алекс весело пожал плечами.
— Я всем понемногу интересуюсь. А давно он умер?
— Давно, я еще маленькая была.
— И на похороны тебя не взяли?
Юлька медленно кивнула, стараясь, чтобы на ее лице не было ничего, кроме легкой рассеянной улыбки. Ну что за черт! Похоже, Алекс действительно ухаживает не за ней, а за дедом. Но что может быть нужно мелкому бизнесмену от профессора Цветкова?
— Напомни, чем ты там занимаешься? — спросила она.
— Водой. Питьевой водой для офисов и всего такого.
— И что, хочешь найти какие-нибудь особые травки, чтоб на них настаивать? Чтоб клиенты валом шли?
У Алекса на мгновение отвисла челюсть. Через секунду, придя в себя, он заржал.
— Мне надоело, — сказала Юлька и встала. — Я поеду домой, а ты как хочешь.
Выпутавшись из пледа, она задрала подбородок, промаршировала мимо джипа Алекса и зашагала через поле туда, откуда изредка доносился шум проходящих электричек.
Алена еще раз внимательно взглянула на томограмму и перевела взгляд на Сергея. Тот сидел, с интересом разглядывая негативное изображение собственных мозгов, но под маской беспечности и досужего любопытства скрывалось напряжение, готовое превратиться в панику.
— Органических проблем у тебя нет, — сказала Алена. — Конечно, может быть какое-то микроповреждение мозга, но это очень маловероятно.