— Ты не хуже моего знаешь, что я нужна им лишь как украшение. Они рассчитывают, что я буду использовать полномочия Пейджи только для того, чтобы утверждать мнения большинства. Все эти люди не имеют ни малейшего желания предоставить мне реальную власть.
Митч хохотнул:
— И ты не собираешься гробить свое время на то, чтобы указывать им на ошибки в их методах управления?
Она изменила тактику:
— У меня нет степени из колледжа.
— А у меня их целых три. Хочешь, дам одну?
Она попробовала иной путь:
— Я хочу ребенка.
На его лице появилось нежное выражение.
— Ты? Это же здорово! Это действительно здорово. Я надеялся на это, но мы еще об этом не говорили.
— Мы не говорили еще ни о чем! — Она соскочила с тахты. — Неужели тебе не понятно? Президент «Сисвэл» определенно может забеременеть. В «Сисвэл» все допустимо. Но, положа руку на сердце, можешь ли ты, со всем своим необузданным воображением, представить, чтобы президент ФБТ на протяжении всего совещания кормила ребенка грудью?
— Только не в старой ФБТ! — Митч, улыбнувшись, поднялся и подошел к ней. — А как насчет новой ФБТ? С усовершенствованной производственной линией, с хорошо налаженной структурой управления. И в этом же здании — детский сад! Эх, Сюзанна…
Какое-то мгновение они всматривались в представшую перед их мысленными взорами картину. Это был образ новой корпорации, фирмы с крепким моральным центром, преданной миру, которому она служит. Образ корпорации двадцать первого века.
Он тронул ее за руку:
— Тебе уже тридцать два, по существу, ты уже старушка, а мне аж тридцать восемь. «Сисвэл» — компания для подростков. У нас работает так много талантливых людей, что мы даже не всегда знаем, что с ними делать. Так давай уйдем с их пути, и пусть они сами справляются с работой.
— Мы оба не можем уйти просто так. Это невозможно. И я не собираюсь переходить в ФБТ без тебя. Говорю тебе без всякой лести: ты лучший в мире специалист по маркетингу.
— Я останусь в «Сисвэл» до тех пор, пока не будет укомплектована новая команда и не успокоятся нервы членов совета. А потом присоединюсь к тебе.
Митч пальцами приподнял ее подбородок, и глаза его расплавились от бивших через край чувств.
— Я люблю тебя, Сюзанна. О Господи, я так тебя люблю! Все эти годы, пока ты была замужем за Сэмом, я следил за тобой. Иногда мне казалось, что я схожу с ума.
— Знаю, Митч. Ах, дорогой мой! Я тоже люблю тебя.
Он опустил голову. Теплый жесткий рот прижался к ее губам. Его большие руки сомкнулись за ее спиной, прошлись вдоль позвоночника, запутались в ее волосах. Его рот приоткрылся, и поцелуй получился глубоким и страстным. Это был поцелуй мужчины, поцелуи берущий и одновременно дающий. Ее грудь расплющилась на его груди, когда он прижал ее сильнее. Она приняла его язык и, давая ему свой, охватила ногой его ногу. Он сжал своими большими ладонями ее голову, и стало очень удобно целовать его. Быть в руках этого надежного респектабельного человека было просто верхом блаженства. Пожалуй, она была абсолютно права, что отгоняла от себя мальчишек.
Рука Митча скользнула ей на грудь.
— Самое время, милая, — хрипло сказал он. — Я схожу с ума. Не могу больше ждать!
При его прикосновении к ней моментально вернулось беспокойство. Целоваться он был мастер, но ведь поцелуи — это еще не все.
— Митч, я не уверена…
Отодвинувшись, он мучительно долго изучал ее. Потом кивнул головой в сторону прихожей.
— Сюзанна, наверх, — спокойно сказал он. Он не понимает, как это важно. Не понимает, как она боится, что ее необузданность может все испортить.
— Митч, возможно, у нас будут некоторые трудности с тем, чтобы приспособиться…
— Сейчас же.
Повернувшись, она стала удаляться от него, шагая к лестнице так, словно он держал ее на мушке. Иногда она просто ненавидела инженеров. В самом деле ненавидела. Его башмаки зашлепали по покрытым ковром ступеням. Поскольку ее страхи не поддавались количественному выражению, он их попросту отказался признавать. Все должно быть рациональным. Во всем теле этого человека нет ни крупицы интуиции.
Сюзанна вошла в спальню и замерла там в тревожном ожидании. Ей было слышно, как он где-то сзади движется своей привычной неторопливой походкой, словно идет на какое-нибудь собрание персонала компании. Когда он зашел в спальню, она резко обернулась:
— Если ничего не получится, не вздумай ругать меня!
Он посмотрел на ковер и отрицательно помотал головой:
— Вначале я было собрался быть в этом отношении пай-мальчиком, но вижу, что это не сработает. — Он поднял голову и взглянул на нее. — Ну-ка, Сюзанна, вытряхивайся из этих тряпок.
Она была в таком напряжении, что нервы не выдержали.
— Пошел ты к черту!
— Тогда ладно. — Он дотянулся до своего галстука и дернул узел. — Я собирался быть паинькой. Действовать не слишком жестко. Немножко лунного света. Несколько розочек. — Он швырнул галстук на ее чудесный прикроватный стул, а сверху набросил пиджак. Стоя в одной рубашке, он уперся руками в бедра и начал обшаривать ее взглядом, словно она была наложницей, приведенной к нему на проверку. — Очевидно, я должен напомнить тебе, что тебя купили и за тебя заплатили.
Ее сердце забилось где-то в горле. О Боже, он вздумал играть с ней! И игра еще не окончена. Волна любви и желания поднялась в ней, когда она поняла, что он догадался о переполнявших ее чувствах. Напряжение отпустило ее. Подняв подбородок, она неодобрительно скривила губки:
— Никто меня не покупал!
— Деньги сменили хозяина, — решительно заявил он. — Тебя купили. А сейчас живо раздевайся, чтобы я мог тебя подогреть.
Этот мужчина просто бесстыдник какой-то! Подойдя к кровати, она улеглась на нее. Затем подогнула под себя ноги и метнула на него свой самый жгучий взгляд.
— Ни к чему разогревать то, что и без того уже горячее!
На мгновение ей показалось, что она взяла верх.
— Если посмотреть на тебя, такой ответ вовсе не удивителен. — Его майка вслед за рубашкой полетела на пол. При виде его торса она тяжело сглотнула, предвкушая все восторги, когда окажется под этими руками. Он сбросил шлепанцы и стянул носки. — Ты, Сюзанна, можешь дурачить других, но не забывай, что я окончил три колледжа и меня не так легко провести. Под этой твоей чопорной внешностью скрывается желание необузданности. Это ты сейчас и получишь! — Одним сильным движением он выдернул свой пояс из брючных петель и взмахнул им в воздухе. — Ты получишь неистовство.
О Господи… А она-то боялась, что ему за ней не угнаться!
— Стань на колени и немедленно скинь это платье, — скомандовал он.