— Бедная Николь! Неужели она не понимает, что, если бы мы хотели друг друга, мы бы давно что-нибудь предприняли на этот счет!
Она соскользнула с угла стола. В стиле, который был слишком бесцеремонным даже для нее, она сказала:
— Я смоюсь с обеда ФБТ сразу, как только он начнется.
— Есть какие-то причины?
— Сюзанна прислала мне приглашение на нечто вроде приема, который устраивает «Сисвэл». — Она подвернула капризную прядь светлых волос, стараясь не встретиться с ним взглядом. — Я решила заглянуть.
Кэл постарался сохранить выражение осторожной нейтральности в голосе.
— Ты получала множество приглашений от Сюзанны на протяжении этих лет. И не помню, чтобы ты имела намерение принять хотя бы одно из них. Почему именно сейчас?
— Я в городе.
— Единственный человек, который так же ненавидит Сюзанну, как и я, — это ты. Почему именно сейчас? — повторил он.
Она поколебалась мгновение, а затем вытянула сложенную белую карточку из сумочки и дала ему прочитать. Это было приглашение на прием, который устраивала «Сисвэл», чтобы отпраздновать достижение в текущем финансовом году рубежа продаж в полмиллиарда долларов. Внизу аккуратным почерком Сюзанны была сделана приписка: «Как долго ты собираешься избегать меня, Пейджи? Чего ты боишься?»
Пейджи вырвала карточку и сунула обратно в сумочку.
— Ты можешь в это поверить? Эта сука действительно думает, что я ее боюсь!
— Она очень удачлива, — сказал Кэл подчеркнуто спокойно, хотя каждое слово имело вкус яда во рту. — Вероятно, она на сегодняшний день самая известная женщина — исполнительный директор в стране.
— А у меня ФБТ и все папины миллионы! Да, сегодня я собираюсь начистить ей морду каждым миллионом.
Увеличенный логотип «Блейз», занимавший значительную часть задней стены, был первым, что бросилось в глаза Пейджи, когда она вошла в прекрасно отделанное фойе «Сисвэл». Вглядываясь в логотип, она думала о том, как много успела совершить сестра за эти шесть лет, и от переполнившего ее чувства зависти у нее закружилась голова. Пейджи внимательно всмотрелась в толпу. Сюзанны еще не было, и усилием воли она заставила себя расслабиться. Если бы она не показала Кэлу приглашение, могла бы уклониться от встречи, но сейчас было уже слишком поздно.
Бар устроили в дальнем левом углу. Пробираясь к нему, Пейджи заметила, что гости «Сисвэл» предпочитают джинсовую ткань и стоптанные кроссовки. Украшенное бисером белое атласное вечернее платье, которое выглядело так великолепно на покинутом ею обеде ФБТ, здесь было явно не к месту, но ей не было до этого дела. Пейджи была не из тех женщин, которым для комфорта нужно быть одетой, как все.
Большинство гостей пили пиво, и бармен испытал некоторые трудности в поисках шампанского, которое она потребовала. Ожидая, Пейджи подумала, не устроиться ли в отеле вместо того, чтобы возвращаться в Фалькон-Хнлл. Мебель там была покрыта слоем пыли, а дом все еще источал тошнотворный сладковатый привкус смерти. Родительский дом хранил слишком много воспоминаний о том времени, когда она отчаянно пыталась создать домашнюю атмосферу, — суетилась вокруг пекущихся пирогов и разводила сады лекарственных трав, как тронутая Бетти Крокер. Она даже носила платья сестры. В конце концов все оказалось бессмысленным, ей так и не удалось заставить отца полюбить ее.
Пейджи плотно закрыла глаза и пожалела, что пришла. И зачем только после всех этих лет она поддалась импульсивному желанию увидеть сегодня вечером сестру? Может, если бы она не чувствовала себя человеком без корней и такой одинокой после отвратительной сцены в ее доме в Малибу-Бич три дня назад, она бы выбросила приглашение Сюзанны в мусор, где ему, собственно, и было место.
Не так давно Пейджи действительно решила, что нашла Мистера-То-Что-Надо. Он был продюсером документального кино, и они встречались шесть месяцев. Ей следовало бы давно понять, что его больше интересовали деньги, которые она могла дать для нового фильма, чем вечная любовь. Но Пейджи стойко игнорировала все предупреждающие знаки. Боже, как она была глупа, раскатала губы, даже замуж собралась!
Бармен в конце концов вручил ей бокал шампанского. Пейджи решила отменить все ранее намеченное и уехать завтра на новую виллу в Сардинию. Она могла бы провести некоторое время с Луиджи, или с Фабио, или с одним из других маленьких итальянских принцев, которые пили с ней «беллинис» в баре с пианино в отеле «Серво» вечером и сопровождали обратно на виллу, чтобы провести с ней ночь. За последние три года она купила пять домов, всякий раз бросая всю свою энергию на обновление и украшение, убежденная, что это и есть тот дом, который наконец сделает ее счастливой. Но счастье оказывалось тем товаром, который невозможно купить за все миллионы, оставленные ей отцом.
Фойе было переполнено, но она нашла место у боковой застекленной стены, откуда могла изучать других гостей. Мужчины уже начали замечать ее, что можно было бы предсказать заранее. С этим никогда проблем не возникало. Пейджи посмотрела через окно в сторону автомобильной стоянки. В отражении на стекле она увидела, как один из приглашенных на прием мужчин отделился от группы друзей и направился к ней. У него были диковато торчащие волосы, очки в проволочной оправе и огромное адамово яблоко. Прекрасно, подумала она устало. Как раз то, что ей нужно.
Он оперся рукой о стекло рядом с ее головой — холодный робот, оставивший большой потный отпечаток ладони на стекле.
— Я не забиваю прекрасных глаз, а ваши так просто великолепны. Меня зовут Курт. Мы не встречались где-нибудь раньше?
— Сомневаюсь, Курт. У меня есть правило никогда не разговаривать с чудаками.
Он попытался улыбнуться, как если бы она пошутила, но, когда выражение ее лица осталось по-прежнему холодным, уголки его губ стали подрагивать.
— Я… э… не желаете ли, чтобы я принес вам что-нибудь выпить?
Она подняла свой бокал, полный шампанского, заставив его почувствовать себя еще более неловко и глупо.
— О, а как насчет закуски? Здесь есть… э… действительно хорошие фрикадельки.
— Нет, спасибо. Но есть кое-что, что ты можешь для меня сделать.
На его лице появилась улыбка, и оно приняло выражение нетерпеливой щенячьей готовности.
— Конечно!
— Пошел ты к черту, Курт. Не возражаешь?
Он вспыхнул и промямлил что-то, перед тем как осторожно удалиться, поджав хвост.
Она прикусила изнутри губу до крови. Он был безобиден, и она могла бы не трогать его самолюбие. И когда это она стала так непростительно жестока?
— Настоящий спектакль, — раздался у нее за спиной твердый мужской голос.
Пейджи никогда не забывала красивых лиц, и у нее не заняло много времени узнать Митчела Блейна. День похорон отца был как расплывшееся пятно, но она без труда припомнила его, стоявшего рядом с Сюзанной. У него были крупные черты лица, он хорошо выглядел. И был красив. Боже, как он был красив! Она могла поспорить, что он своих поклонниц мог укладывать в штабеля.