Она приготовилась было сделать язвительное замечание, но внезапно ее осенило, что похожий на пирата клоун будет разочарован в ней, если она не окажет гостеприимство его другу. Мысль была нелепа, но, когда она отступила от двери, дав ему войти, ей пришло в голову, что этой осенью нелепым было все: она жила в покинутом парке развлечений, занимаясь строительством американских горок, ведущих неизвестно куда, и единственный человек, с которым она была счастлива, был одноглазый клоун-пират, шептавший магические заклинания над больными детьми.
— Входи, — сказала она сухо. — Я как раз собираюсь ужинать.
— Я ничего не хочу. — Его голос был тоже недружелюбен, но он все же вошел.
— Все равно поешь.
Она вытащила из шкафа вторую тарелку, разделила куриную грудку и подала ему вместе с внушительной порцией риса и разогретой булочкой. Поставив ему стул напротив себя за маленьким столом, она тоже принялась за курицу.
Ели в тишине. Курица показалась ей суховатой, и она что-то ворчливо заметила по этому поводу. Он ел механически, но довольно быстро, и она поняла, что Эрик был голоден.
Хани поймала себя на мысли, что ищет у него на лице хоть какие-то остатки клоунской белой краски, которую он мог не полностью смыть под душем, или крохотные розовые крапинки в волосах — малейший намек на того нежного веселого клоуна. Но ей не удалось увидеть ничего, кроме тяжелой складки у рта и непонятно почему отталкивающего выражения лица. Это был другой человек.
Эрик отодвинул свою тарелку.
— Я встречался с твоим агентом, и у меня есть несколько присланных мне сценариев. На днях собираюсь принять решение относительно твоего первого проекта. — Голос был резок, тон деловой, в нем не было и следа клоунского веселья.
Она перестала есть.
— Я хотела бы кое-что сказать по этому поводу.
— Не сомневаюсь, что хотела бы, но мы об этом не договаривались.
— Ты не терял времени даром.
— Ты должна мне много денег. Хочу, чтобы ты знала заранее, что я не собираюсь выбирать комедию и эта роль не имеет никакого сходства с Дженни Джонс.
Она встала и схватила свою тарелку.
— Но я больше ничего не умею делать, и ты это знаешь.
— Ты была великолепна, играя принцессу.
Она подошла к раковине и открыла кран. Ей не хотелось говорить с ним о принцессе и вообще о том, что произошло между ними сегодня. День был слишком хорош, и ей ни за что не хотелось его портить.
— Это одна и та же роль, — сказала она, надеясь положить конец спору.
— Даже не близко. — Он принес свою тарелку и поставил ее в раковину.
Она обдала ее водой из-под крана.
— Конечно, одна и та же. Ведь Дженни — это я, да и принцесса тоже.
— Это примета хорошего актера — вместо того чтобы пытаться создать образ, используя внешние данные, лучшие актеры создают образы, используя разные стороны своей личности. Именно так ты сыграла Дженни, и то же самое произошло сегодня.
— Ты ошибаешься. Дженни — это не просто часть моей личности. Дженни — это я сама и есть.
— Если бы это было правдой, ты никогда бы не вышла замуж за Дэша.
Она стиснула зубы, не желая увязнуть в споре. Он подошел к столу.
— Подумай обо всех тех баталиях, что происходили между тобой и режиссерами на протяжении нескольких лет. Я могу напомнить множество случаев, когда ты жаловалась по поводу того, как построены диалоги, или по поводу отдельных действий, говоря, что Дженни так не поступила бы.
— А также то, что я едва ли когда-нибудь выигрывала те баталии.
— Именно об этом я и говорю. Тебя заставляли произносить диалог так, как он был написан. Ты делала все, что предписывал сценарий. И это была не ты.
— Ты не понимаешь. — Она выкручивалась, пытаясь возражать ему. — Я пыталась. Я прочла вслух множество разноплановых ролей, и я кажусь себе в них ужасной.
— Это меня не удивляет. Ты, вероятно, играла, вместо того чтобы жить. Возьми какую-нибудь из тех ролей снова, но на этот раз не старайся изо всех сил. Не играй. Просто живи. — Он сел на стул с прямой спинкой, стоявший у стола, и вытянул ноги, не гляди на нее. — Я почти принял решение относительно участия в телевизионном мини-сериале, который тебе был предложен. Действие происходит во время второй мировой войны.
— Если я не получаю роль преданной, как собачонка, женщины с Юга, которую воспитал разорившийся наездник родео, меня это не интересует.
— Ты играла бы фермершу из Северной Дакоты, которая связывается с заключенным из лагеря для интернированных японцев, примыкающего к ее землям. Герой, молодой американец японского происхождения, — врач из этого лагеря. Муж этой фермерши сражается в южной части Тихого океана; у ее единственного ребенка смертельно опасная болезнь. Это хорошая мелодрама.
Хани посмотрела на него ошеломленно:
— Ничего подобного я сыграть не смогу. Фермерша из Северной Дакоты. Ты, должно быть, шутишь!
— Исходя из того, что я видел, ты можешь сыграть все, на что настроишься. — Он уставился в переднее окно прицепа, обращенное к «Черному грому».
— А ты, я смотрю, взялся за мои дела серьезно?
— А ты еще не поняла? Чем бы я ни занимался, я отдаюсь этому без остатка.
— Это уж точно, если судить по сегодняшним твоим делам. — Слова выскочили у нее прежде, чем она успела подумать.
Лицо Эрика приобрело жесткое выражение, словно она нарушила какую-то договоренность, и, когда он заговорил, в его голосе послышались циничные нотки:
— Ты что, действительно увлеклась этой клоунской рутиной?
Внутри у нее все похолодело.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Больше всего мне понравилось, как ты выступала там, в больнице, и делала вид, что все происходит на самом деле. — Он откинулся на стуле и усмехнулся. — Боже, Хани, ты действительно разыгрывала из себя дуру.
Боль внутри нее разрасталась. К чему бы он ни прикасался, все сразу чахло и становилось уродливым.
— Не надо так, Эрик.
А он все продолжал атаковать, как будто только и ждал этого случая. Уж на этот-то раз он нападет первым.
— Да кто ты такая? Двадцати пяти — двадцати шести лет от роду. А я актер, дорогая. Один из лучших. Иногда мне становится скучно, и я занимаюсь с детишками. Но это все ерунда, и я не думал, что ты так в ней увязнешь.
У нее застучало в голове, и стало совсем плохо. И как только такой физически совершенный человек может становиться настолько отталкивающим?
— Ты лжешь! Было совсем не так.
— У меня для тебя кое-какие новости, дорогая! Не существует ни Сайта-Клауса, ни пасхального кролика, ни волшебных клоунов. — Он вытянул ноги еще дальше и бросился в атаку, чтобы полностью лишить ее способности сопротивляться. — И лучшее, на что ты можешь надеяться в этой жизни, так это набить брюхо и хорошо потрахаться.