— Но теперь оно к тебе вернулось.
Утверждение. Не вопрос. Рен понял, что в ней изменилось нечто важное.
— Вернулось, — кивнула Изабел. Она получила куда больше удовлетворения, помогая Трейси и Гарри, чем от последней лекции в «Карнеги-холле». Больше она не хотела быть гуру для массового потребления.
— Я открываю маленькую консультационную практику. Ничего роскошного — маленький офис в рабочем районе. Если люди не смогут платить — ничего страшного. Если смогут — тем лучше. Буду жить просто.
Рен пронзил ее своим знаменитым взглядом киношного убийцы.
— Боюсь, мои новости несколько подпортят твои простые планы.
Она смирилась с теорией хаоса и теперь покорно ждала, что скажет он.
Рен подвинулся достаточно близко, навис над ней, но Изабел и глазом не моргнула. Наоборот, ей вдруг стало интересно.
— Ты ухитрилась восстановить против себя весь город, когда украла статую.
— Я ее не крала, а позаимствовала.
— А вот этого никто не знал. И теперь местные обитатели жаждут упрятать тебя под замок лет этак на десять.
— Десять?!
— Я подумывал связаться с американским посольством, но это слишком рискованно.
— Мог бы упомянуть о том, что в этом году я отдала налоговому управлению целое состояние.
— Вряд ли в данной ситуации стоит лишний раз возвращаться к твоему преступному прошлому.
Он прислонился плечом к покрытой граффити стене, и Изабел невольно отметила, что сейчас вид у него куда более уверенный, чем четверть часа назад.
— Будь ты итальянской гражданкой, возможно, тебя бы не арестовали, но то обстоятельство, что ты иностранка, все усложняет.
— Похоже, мне нужен адвокат.
— Итальянские адвокаты вечно стараются все запутать.
— То есть мне остается только сидеть в тюрьме?
— Нет, если согласишься с моим планом. Боюсь, он несколько радикален, но у меня есть все основания думать, что с его помощью мы быстро вытащим тебя отсюда.
— И все же, как ни странно, я не слишком рвусь узнать подробности.
— У меня двойное гражданство. Как ты знаешь, моя мать была итальянкой, но я, кажется, не говорил, что родился в Италии.
— Не говорил.
— Она как раз веселилась на какой-то римской вечеринке, когда начались роды. Поэтому я еще и гражданин Италии. И боюсь, это означает, что нам следует пожениться.
Изабел вскочила с топчана, как подброшенная пружиной:
— О чем это ты?
— Я говорил с местными чиновниками и они, не напрямую, конечно, дали мне понять, что не стали бы держать тебя в тюрьме, будь ты женой гражданина Италии. И поскольку ты все равно беременна…
— Я не беременна.
Суровый взгляд заставил Изабел осечься.
— Очевидно, ты забыла, что мы проделали всего несколько часов назад и где была при этом статуя.
— Ты не веришь в статую.
— С каких пор? — Он вскинул руку. — Страшно подумать, что за чудовище мы зачали там наверху. Стоит мне подумать о буре… — Он картинно вздрогнул и еще энергичнее напустился на нее: — Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, что требуется для воспитания подобного дьяволенка? Прежде всего терпение. К счастью, у тебя его много. Строгость — Богу известно, что ты строга. И мудрость. Ну, об этом сказано достаточно. Так что ты вполне годишься для такого дела. Изабел молча таращилась на него.
— Но не думай, я намереваюсь взять на себя часть обязанностей. Для меня приучить к горшку любого сосунка — пара пустяков.
Вот что происходит, когда впускаешь хаос в собственную жизнь.
Она отказывалась смягчиться:
— Мне что, предлагается забыть, что ты сбежал, как трус, когда я оказалась тебе не по зубам?
— Если бы ты действительно смогла забыть, я был бы крайне тебе благодарен, — попросил он, глядя на нее с мольбой. Но она, конечно, ошибается. Чтобы Рен и умолял кого-то?! — Как тебе известно, я вот-вот начинаю работать. Но перед этим приготовил тебе потрясающий подарок.
— Ты купил мне подарок?
— Не совсем. Но один из тех телефонных звонков, которые я сделал после того, как тебя бросили в тюрьму, предназначался Говарду Дженксу.
Сердце Изабел куда-то покатилось.
— Только не говори, что отказался сниматься в фильме.
— О нет, конечно, нет! Но мы с Оливером Крейгом поменялись ролями.
— Не понимаю.
— Я играю Натана.
— Натан — герой.
— Совершенно верно.
— Тупое безмозглое растение.
— Немного не так. Скажем, ему не хватает тестостерона. Изабел рухнула на топчан и попыталась представить Рена в роли оторванного от жизни, чудаковатого мямли Натана. После долгого раздумья она медленно покачала головой:
— Ты идеально подходишь.
— Я тоже так думаю, — довольно ухмыльнулся он. — К счастью, Дженкс — человек прозорливый и сразу ухватился за идею. Крейг просто на голове ходит. Подожди, вот сама увидишь! Я говорил, что у него вид причетника-ангелочка. При одной мысли о том, как он сыграет Стрита, у меня мурашки по коже бегут.
— И ты сделал это ради меня?
В нем явно происходила внутренняя борьба. Наконец он пристыженно отвел глаза.
— Скорее ради себя. Не думай, я не собираюсь окончательно расстаться с ролями плохих парней, но со Стритом мне не справиться. Кроме того, мне давно пора расширять горизонты. Не настолько уж я отвратителен, и пора бы принять это как данность. А ты, любимая, не настолько уж хороша. Смотри сама, какие изменения претерпели мы оба за последнее время!
— Это дает мне шанс подумать о сюжете новой книги.
— А что случилось с прежней? Той, насчет кризиса?
— Я наконец поняла, что не с каждым кризисом стоит бороться. И как бы мы ни хотели защитить себя, нельзя уберечься от всего на свете. Если мы хотим жить полной жизнью, нужно смириться и с хаосом.
— И брак со мной может стать неплохим началом.
— Если не считать, что этот хаос каким-то образом сам нас находит. Мы вовсе его не ищем.
— Все же…
— Страшно представить, насколько непростой будет наша жизнь. Мы совершенно разные люди. У каждого своя карьера. И где мы будем жить?
— О, ты что-нибудь придумаешь. Начинай делать списки. Ты еще не забыла, как это делается? И пока ты занята списками, я позабочусь о самом важном.
— Интересно, о чем именно?
— Обставлю нашу кухню. Все по последнему слову техники. Поставлю низкий разделочный стол, чтобы наши дети тоже учились готовить, хотя следовало бы держать маленького шельмеца, которого ты носишь, подальше от ножей. Большая столовая с…