Шелби, казавшаяся пухленькой белокурой хорошенькой куколкой в этой компании темноволосых полубогов, неожиданно накинулась на Тори, стоило той закурить:
— Немедленно погаси! Ты ведь знаешь, я не позволяю курить в присутствии Питера.
— Но мы на воздухе, и он на другом конце террасы. Я не подхожу к нему.
— Это верно, стараешься держаться как можно дальше.
Обида затуманила ясный взор Шелби, и Эмма вспомнила, как Тори случайно обронила, что не может иметь детей. Неужели поэтому она так вызывающе ведет себя? Чтобы скрыть боль и неуверенность?
— Уоррен, леди Эмме нечего пить, — заметила Шелби.
— Что вы хотите, леди Эмма?
— Что-нибудь послабее.
Уоррен подошел к бару, встроенному в стену террасы, и преувеличенно сердечно обратился к сыну:
— Кенни, а как насчет тебя? Я специально запасся этими слюнтяйскими красными винами, которые ты предпочитаешь.
— Я сам себе налью, чуть позже, — откликнулся Кенни, не потрудившись даже повернуться. Вместо этого он посадил Питера себе на плечо и, держа его за ручонки, пошел к ближайшему оливковому дереву, чтобы показать белочку, взобравшуюся на вершину.
Тори грациозно уселась на банкетку и скрестила стройные ножки.
— Итак, что вы думаете о матушке Шелби, леди Эмма? — Она нервно запустила пальцы в жесткие локоны и откинулась на пеструю подушку. — Я-то знаю, что вы умираете от любопытства, но слишком хорошо воспитаны, чтобы пуститься в расспросы. Шелби двадцать семь, ровно на тридцать один год моложе нашего папочки и на год младше меня. Ну разве не омерзительно?
— Тори, ты могла бы по крайней мере подождать, пока Питера не уложат, — вмешался Кенни. Но Тори, словно не слыша, продолжила:
— Папуля обрюхатил ее почти полтора года назад, так что им пришлось пожениться.
Уоррен усмехнулся, словно услышал забавную шутку, но Шелби оцепенела.
— Простите Тори ее грубость, леди Эмма. Она считает, что мои отношения с Уорреном каким-то образом угрожают ее спокойному существованию.
— Ошибаешься, мне всего лишь противно видеть вас вдвоем, — отрезала Тори.
— Довольно, девочки, — мягко упрекнул Уоррен, словно давно привык к семейным перепалкам. Он снова отхлебнул виски и пояснил: — Шелби была для Тори кем-то вроде младшей сестренки в женском университетском землячестве. Много лет они считались лучшими подругами, хотя сейчас в это трудно поверить. Они даже жили в одной квартире… в краткие периоды между браками Тори.
— Я была замужем всего дважды, — отпарировала Тори. — Судя по твоим словам, можно подумать, что я меняла мужей как перчатки. Кроме того, первый брак не продлился и полугода, так что он вообще не считается.
— Ты заставила меня купить то ужасное розово-сиреневатое платье подружки, — вспомнила Шелби, — так что все считается.
Тори пустила колечко дыма.
— Да, и поскольку все знают, что Кенни вынул тебя из этого платья еще до полуночи, оно было не таким уж противным.
Эмма села прямее. Сегодняшняя серия «Далласа» оказалась более захватывающей, чем она ожидала. Только сейчас для нее дошло, что одного лишь знакомства с семейством Тревелеров достаточно, чтобы Беддингтон усомнился в безупречности ее репутации. Кенни тяжело вздохнул.
— Я вовсе не вынимал ее из платья, и тебе это известно.
Он поцеловал Питера в макушку и усадил в манеж.
— Неужели все это должно повторяться каждый раз, когда мы собираемся вместе?
— Оставь их в покое, — посоветовал Уоррен. — Это часть семейного ритуала. Тори сухо усмехнулась:
— Не правда ли, было бы забавно, если бы и Кенни сделал тебе ребеночка, матушка Шелби? Представляешь, как бы это скрепило связь поколений?
— Это слишком подло даже для тебя, — вспылил Кенни. — Немедленно затихни, Тори. Я не шучу. Шелби и я встречались всего однажды. Поцеловались у двери на прощание, вот и все.
— Французским поцелуем?
— Не помню, — пробурчал Кенни.
— А я помню, — вставила Шелби, одарив Тори снисходительным взглядом. — Но не скажу.
Кенни направился к бару.
— Дом, милый дом, — хмыкнул Уоррен. — Верно, сынок?
— Как тебе будет угодно.
«Ролекс» на запястье Уоррена ярко блеснул, когда тот поднял стакан.
— Я слышал, что ты и Тед Бодин соревновались сегодня. Говорят, ты обыграл его на три удара.
— Он дважды промахнулся. Неплохо поиграли.
— Клянусь, что прикончу этого сукина сына Бодина, дай только до него добраться. Будь я на твоем месте, давно бы уже натравил на него адвокатов.
Эмма мигом сообразила, что он имел в виду отнюдь не Теда.
— Я сам все улажу, — отозвался Кенни.
— До «Мастерз» осталась какая-то неделя! Всякий хоть сколько-нибудь приличный игрок рвется в Огасту, один Кенни Тревелер сидит дома! Нельзя допустить, чтобы Бодену это сошло с рук! Все, что от тебя требуется, — позвонить Кросли. Он лучший адвокат штата и сказал мне…
— Я ведь просил тебя не лезть в это дело, верно? — холодно процедил Кенни.
Уоррен немедленно завял и плотно сжал губы. Эмма почти ощутила, как он внутренне съежился. Тори раскинулась на банкетке.
— Умираю от голода. Если мы немедленно не сядем за стол, я звоню в ресторан и заказываю пиццу.
Словно услышав ее слова, в дверях появилась горничная с большим подносом, уставленным салатницами. Шелби поднялась и принялась рассаживать гостей. Не успел Кенни шагнуть к столу, как Питер жалобно захныкал и протянул к нему ручонки.
— Оставь его, — отмахнулся Уоррен. — Только зря балуешь.
— Для чего и существуют старшие братья, верно, Пети? — улыбнулся Кенни, поднимая мальчика.
— Невозможно избаловать ребенка, лишний раз взяв его на руки. Зря ты, Уоррен, — упрекнула мужа Шелби. — Сколько раз твердить, что я не похожа на твою первую жену и Питер не вырастет никчемным и ленивым, как Кенни, так что нечего тревожиться. Кроме того, во всех книжках по воспитанию говорится, что, если не удовлетворять их насущные потребности в детстве, придется дорого заплатить в отрочестве.
Уоррен с некоторым раздражением, не скрывавшим, однако, нежности к чересчур молодой жене, возразил:
— Думаю, что знаю о воспитании детей немного больше, чем ты, дорогая.
— Это видно по результатам, — огрызнулась она.
— Не в бровь, а в глаз, старина, — язвительно поддакнул Кенни, устраивая Питера поудобнее.
Горничная поставила пять тарелок дорогого фарфора с салатом из латука, кусочков авокадо и ломтиков спелой груши, посыпанных тертым сытом горгонцола. Шелби отобрала сына у Кенни и попыталась усадить на высокий стульчик, но малыш принялся вертеться, поэтому Кенни снова взял его на колени и, стряхнув сыр с груши, протянул ломтик Питеру. Тот немедленно принялся мусолить грушу, а Кенни приступил к салату, не обращая внимания на сыпавшиеся ему на брюки крошки.