Один из больших эму поднял голову и стал беззастенчиво изучать ее.
Ничему в жизни Эмма не радовалась сильнее, чем Тори и Шелби, показавшимся за углом здания клуба как раз в ту минуту, когда Кенни вошел в раздевалку. При первом же взгляде на невестку они поспешно запихнули ее в «БМВ» Тори и привезли сюда.
Всю дорогу они допытывались, что произошло, приставая к ней в типично американской манере, требуя, чтобы она выдала все свои секреты. Эмма как могла уклонялась, но когда они добрались до дома Уоррена, допрос начался снова.
Конечно, они вполне доброжелательны и считают, что не смогут помочь ей, если не узнают правду. Но беда в том, что Эмма не хочет помощи. Истина так постыдна, а сама она предстанет в таком жалком свете… милая рассеянная особа с тараканами, влюбившаяся в великолепного плейбоя с фиолетовыми глазами, не способного на серьезные чувства.
Кроме того, она понимала еще кое-что, явно до Кенни не доходившее. Несмотря на все их протесты и заверения, что они порвут отношения с Кенни из-за того, как он обращается с женой, он — один из них, свой, и они сделают ради него все на свете.
Наконец Тори сообразила, что Эмме необходимо побыть одной, и предложила ей прогуляться к страусиному загону и посмотреть на «спиногрызов». Теперь, облокотившись о забор и разглядывая нескладных птиц, Эмма решила: пора сделать то, что следовало сделать в воскресенье. Пора ехать в аэропорт и лететь домой.
Кенни ворвался в дверь и почти столкнулся с отцом, спускавшимся в прихожую по лестнице.
— Где она?!
— Кто?!
— Не смейте ее прятать! Тори уже звонила и сказала, что она здесь.
— Я сам только что пришел, — пожал плечами Уоррен. — И не знаю, о чем ты говоришь.
— Я знаю, — перебила Шелби, появляясь в прихожей через заднюю дверь. Заметив Уоррена, она улыбнулась ему, словно капитан школьной команды поддержки герою-футболисту, забившему победный гол. — Не слышала, как ты пришел.
Даже в своем нынешнем состоянии Кенни заметил, как зажглись глаза старика при виде жены.
— Как раз собирался тебя поискать. Где Пети?
— Во внутреннем дворике.
Но Кенни грубо оборвал любовный щебет:
— Да скажут мне, где Эмма?!
— Давай поговорим об этом во дворике, — предложила Шелби.
— Не желаю идти во дворик. Я хочу…
— Мы твоя семья, Кенни. Единственная, которая у тебя есть.
Спокойная убежденность вырвавшихся у Шелби слов заставила его задуматься. Он перевел взгляд с отца на мачеху и потрясение прикрыл глаза. Кенни уже не раз замечал тревогу на их лицах, но никогда не воспринимал ее всерьез. Сейчас же он видел участие, любовь беспокойство… и даже Шелби, слишком юная жена отца, которая, несмотря ни на что, стала ему второй сестрой. И может, хуже этого с ним ничего случиться не могло. Он обожал Тори, и неожиданно оказалось, что испытывает те же чувства к Шелби. Она хорошая мать, ничего не скажешь. И сделала отца счастливым.
Отец обнял Шелби за талию, и Кенни словно оказался перед зеркалом. Всю жизнь окружающие охали и твердили, как он похож на Уоррена, и теперь он неожиданно это увидел сам. Глядя в постаревшее, но до боли знакомое лицо, он вдруг понял, как глупостью и недомыслием можно испохабить жизнь — свою и тех, кого любишь.
Он глубоко, прерывисто вздохнул. Сейчас невозможно ничего объяснить отцу, но он непременно отыщет способ сделать это позже. Поэтому Кенни кивнул и направился во дворик. Но там его ждало потрясение, очередное за этот полный сюрпризов день.
— По горочке, по горочке, по ровненькой дорожке… бух в яму! По горочке, по горочке…
В центре двора стояла Тори, подкидывая Пети на руках. Тот оглушительно хохотал. На банкетке восседал Декс с банкой пива, растянув рот до ушей. И это сестра, его сестра, которая на милю не подходила к маленькому братцу!
Его обуяло дикое желание чмокнуть Декса, как в свое время Эмма поцеловала Тори.
Заметив его, сестра прижала к себе Пети. Тот увидел брата и заулыбался. В это время во дворике появились родители. Отец направился к подносу с напитками, а Шелби уселась на банкетку, подтянула колени к груди и обеспокоенно воззрилась на Кенни. Видно, все собрались, чтобы помочь ему. Только вчера мысль об этом была невыносима, теперь же казалась странно утешающей.
Питер протянул к брату пухлые ручонки в перевязочках и требовательно заорал. Тори, очевидно встревоженная не меньше Шелби, выступила вперед. Кенни, не сводя глаз с сестры, взял малыша.
— Где она?
— На этот раз ты превзошел себя, Кенни. Она в самом деле уезжает.
— Черта с два, — сухо бросил он.
— Она заказала билеты на самолет. Мы с Шелби пытались ее отговорить, но ты ведь знаешь, какая она. Где тебя носило так долго?
— Искал ее по всему городу и совсем недавно прослушал автоответчик с твоим сообщением. — Он отвел мокрый кулачок, который Питер упорно совал ему в рот. — Скажи, где она?
— В доме. Звонит Патрику, просит собрать ее вещи, — вмешалась Шелби. — Мы твердили, что сначала ей лучше поехать на ранчо и выяснить отношения с тобой, но она ответила, что в этом нет необходимости. Что, если даже она попытается поговорить с тобой, ты ничего не захочешь слушать.
Укол был особенно болезненным еще и потому, что он понимал смысл слов Эммы.
Кенни направился было к двери, но тут же замер как вкопанный, потому что Эмма уже была здесь.
Она молча смотрела на него, и холод в ее глазах леденил кровь. Типичная учительница перед нерадивым учеником, который без всяких нотаций отчетливо понимал: из игр его не исключили, но навсегда выбросили из ее судьбы.
Кенни ощутил, как рубашку снова пропитывает пот. Эта женщина с жестко поджатыми губами ему не знакома. Женщина, которую безжалостно ранил любимый. И все потому, что слишком долго медлил с признанием, замкнутым в его сердце.
— Солнышко, — виновато пробормотал он, боясь сделать решительный шаг. Но дураком Кенни отнюдь не был и знал, что спешить ни в коем случае нельзя.
Эмма заморгала, расправила плечи и подняла голову.
— А, это ты, Кенни.
Она шагнула вперед, исполненная опасной решимости, и хотя при ней не было зонтика, Кенни ясно ощущал, как невидимый наконечник нацелен ему в пах.
— Рада, что ты пришел. Не придется писать записку.
Записку? Она собиралась оставить ему записку!
— Патрик сейчас привезет вещи. Я позвонила Теду и попросила подвезти меня в Сан-Антонио. Он любезно согласился.
Ах, маленький паршивец!
— Разумеется, поскольку ты владеешь этим городом и всем, что в нем есть, я также позвонила в службу проката автомобилей. Как только я доберусь до Сан-Антонио, намереваюсь вылететь в Даллас и избавить тебя от моего присутствия. — Она взмахнула руками, словно выталкивая его из своей жизни. — На этом все. Жаль, что ничего не вышло. Как только устроюсь, немедленно пришлю адрес, чтобы покончить со скучными юридическими формальностями.