— Прощу прощения, — любезно ответила Франческа. — Я задумалась о своем. Кроме того, мне запрещено болтать. Ты что, забыл об этом?
— Ладно, ты бы все равно не успела, — вздохнул Далли, подъезжая к главному зданию аэропорта.
Не выключая зажигания, он вышел из машины, обошел ее и отворил заднюю дверцу.
— Ну что ж, Френси, я не могу сказать, что наша встреча была скучной. — После того как девушка вышла, Далли достал ее вещи с заднего сиденья и поставил их рядом с ней на тротуар. — Желаю удачи с твоим женихом, с принцем и со всеми крупными шишками, которые вертятся вокруг тебя!
— Спасибо, — сдержанно ответила Франческа.
Пожевав немного свою резинку, Далли усмехнулся:
— Удачи тебе и с теми вампирами.
Она приняла его насмешливый взгляд с ледяным достоинством.
— До свидания, мистер Бодин.
— До свидания, мисс Френси Неженка.
Последнее слово осталось за ним! Она стояла на тротуаре перед главным зданием аэропорта, вынужденная признать неопровержимый факт, что этот красавчик деревенщина выиграл последнее очко в игре, которую она сама придумала.
Неграмотный, возможно, находящийся не в ладах с законом дремучий мужлан перехитрил, переболтал и переиграл несравненную Франческу Серрителла Дей!
Остатки ее жизненных сил восстали против подобного положения вещей. Франческа бросила на Далли взгляд, в котором было заключено больше, чем во многих томах Запретной литературы.
— Очень жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах. — На ее надутых губках появилась дьявольская улыбка. — Я абсолютно уверена, что мы нашли бы много общего.
После этого она встала на цыпочки, прижалась к груди Далли и подняв руки, обняла его за шею, ни на мгновение не отрывая от него взгляда. Приподняв точеное лицо, она поднесла ему свой мягкий рот, словно драгоценную чашу. Нежно наклонив голову Далли своими ладонями, Франческа соединила свои губы с его и слегка раскрыла их так, чтобы Далли Бодин смог сделать долгий незабываемый глоток.
Далли без колебаний прильнул к этой чаше так, словно пил из нее неоднократно. При этом он использовал все свое оттачивавшееся годами мастерство, которое встретилось с не меньшей искусностью Франчески. Их поцелуй был великолепен — горячий и сексуальный, пробирающий до кончиков пальцев ног, исполненный двумя мастерами своего дела. Они были слишком опытны, чтобы стукаться зубами, тереться носами или проделывать какие-нибудь другие неуклюжие штуки, к которым, как правило, склонны менее искушенные партнеры. Королева обольщения встретила Мастера, и для Франчески этот новый опыт был гораздо ближе к совершенству, чем все, испытанное ей ранее, — с неудержимым трепетом тела и сладкой слабостью в коленях. Восхитительно прекрасный поцелуй стал для нее еще прекраснее от сознания того, что ей ни на мгновение не пришлось задуматься, что она своим поведением явно обещает больше, чем собирается дать на самом деле.
Напряжение поцелуя ослабло, и Франческа провела кончиком языка по нижней губе Далли. А потом медленно отстранилась.
— До свидания, Далли, — сказала она с озорным блеском в кошачьих глазах. — Будешь следующий раз в Кэп-Ферра, зайди ко мне!
Прежде чем повернуться и уйти, она с удовольствием заметила выражение растерянности на его неотразимом лице.
— Мне бы уже пора привыкнуть — произнес Скит, когда Далли вновь усаживался за руль автомобиля. — Мне бы пора привыкнуть, но никак не могу! Они все прямо вешаются на тебя. Богатые, бедные, уродины, красотки — не имеет значения. Они словно стая ручных голубей, кружащихся над крышей… Ты весь в помаде!
Далли провел тыльной стороной ладони по губам и глянул на бледный след от помады.
— Явно импортная, — пробормотал он.
Наблюдая из-за двери здания аэропорта за отъезжающим «бьюиком», Франческа подавила нелепое щемящее чувство сожаления.
Как только автомобиль скрылся из виду, она взяла свои вещи, вновь вышла наружу и направилась к стоянке такси. Пока водитель единственной на стоянке желтой машины укладывал ее вещи в багажник, девушка устроилась на заднем сиденье.
— Куда едем, мадам?
— Я знаю, что уже поздно, — сказала она, — но, может быть, вам удастся отыскать открытый комиссионный магазин?
— Комиссионный магазин?
— Да. Место, где купят подлинные изделия модельеров… и действительно необыкновенный чемодан!
Новый Орлеан — город мелодии «Стелла, Стелла, звездная Стелла», ажурных металлических конструкций и реки Олд-Мен-Ривер, жасмина на аллее Конфедерации и душистых олив, жарких ночей, горячего джаза, страстных женщин — лежит в долине Миссисипи, как потускневшая драгоценность. В городе, известном своей индивидуальностью, бар «Блю Чокто» не выделялся ничем. Серый и тусклый, с парой неоновых реклам пива, болезненно мигавших в потемневшей от выхлопных газов витрине, «Блю Чокто» мог быть расположен в беднейшей части любого большого американского города — около доков, заводов, реки, близ гетто. Он находился в опасной части города, куда не следовало забредать после наступления темноты, с исписанными стенами, разбитыми уличными фонарями, — в общем, «не для хороших девушек».
В «Блю Чокто» питали особое отвращение к хорошим девушкам. Даже те женщины, что остались дома, были не настолько хороши, и мужчины искали других, лучших тех что сидели рядом с ними у стойки бара на красных виниловых табуретках Они хотели найти таких девчонок, как Бонни и Клео, полупроституток, сильно накрашенных и надушенных, с красными напомаженными губами. Слова и мысли этих женщин были грубы но они помогали мужчине забыть, что Джимми Картера, наверное, выберут президентом и он отдаст всю хорошую работу ниггерам.
Бонни крутила желтую пластмассовую соломинку в стакане с май-тай и поглядывала через шумную толпу на свою подругу и соперницу Клео Резняк, трясущую грудями перед Тони Грассо.
Он бросил четвертак в музыкальный автомат и включил С-24.
Этим вечером в прокуренном воздухе «Блю Чокто» чувствовалось что-то убогое, более убогое, чем обычно, но Бонни не собиралась докапываться до причин. Может быть, виновата была липкая жара, которая все не проходила, или то, что Бонни на прошлой неделе стукнуло тридцать и ее последние иллюзии почти исчезли. Она знала, что не слишком хорошо одета, не настолько красива, чтобы сделать карьеру на своей внешности, и у нее не хватает энергии, чтобы заняться собой. Бонни жила на заброшенной трейлерной стоянке и отвечала на телефонные звонки в парикмахерском салоне «Глория». Она уже поняла, что жизнь не готовит ей ничего лучшего.
Таким девчонкам, как Бонни, «Блю Чокто» давал мгновения хорошей жизни, пару улыбок, случайного щедрого клиента, который проставлял пару стаканчиков май-тай, брал с собой в постель, а утром оставлял на туалетном столике пятидесятидолларовую банкноту. Один из таких щедрых клиентов сейчас сидел в другом конце бара… положив глаз на Клео.