— Вы правы, — кивнул Дронго, — она прекрасный человек. И она уже знала, что вы живы. Я передал ей привет и забрал обе дискеты. Вот, собственно, и все. Если даже я сейчас отпущу вас, вы никуда не уйдете. Деньги вам уже не переведут, Шилковский. Дискет у вашей кузины нет, можете позвонить ей и убедиться в этом. Вместо них она подарит вам лазерные диски с песнями Элтона Джона. Скажите, Шилковский, вы любите Элтона Джона или вам нужно что-то покруче?
— Дьявол, — скривился Шилковский, — ты дьявол!
Он вскочил, опрокинул столик и бросился на Дронго.
— Я тебя задушу! — зарыдал он. — Я тебя убью…
Осипов, сидевший в холле за одним из соседних столиков, тяжело поднялся. Он внимательно слушал всю беседу. Микрофон в кармане Дронго позволил ему услышать все в подробностях. Он показал на беснующегося Шилковского своим офицерам. Через несколько секунд Шилковского оттащили от Дронго. Но было уже поздно — несчастный, не выдержав напряжения, сошел с ума. Он бессвязно что-то бормотал, плакал, кричал, вырывался. Были вызваны врачи «скорой помощи», они увезли Шилковского в больницу. Ему предстояло новое долгое лечение.
— Дьявол, — плакал он, когда его уводили из отеля.
Лариса тоже поднялась. Она все еще не могла поверить. Изучив карту, поработав с компьютером, расспросив нескольких свидетелей, этот удивительный человек сумел все просчитать каким-то непостижимым образом, сведя все сведения в единую систему координат, в центре которой оказались Шилковский и его кузина.
Георгий Самойлович подошел к Дронго. Тот достал из кармана микрофон и протянул его генералу. Осипов усмехнулся.
— Я был убежден, что вы блефуете, — признался он. — Как это вам удалось?
— Сам не знаю, — ответил Дронго, — наверно, повезло.
Осипов посмотрел на Дронго.
— Может, передумаете? — предложил он. — Я был бы рад видеть вас у себя на службе.
— Мы об этом уже говорили, — ответил Дронго, — я не подхожу для государственной службы. Во всяком случае, мне так кажется.
— Спасибо, — сказал генерал, — вы даже не представляете себе, что вы сделали. Я до последней минуты не верил, что эти документы можно найти.
— Знаю. Позаботьтесь об этом несчастном, — сказал Дронго, имея в виду Шилковского, — он, кажется, серьезно заболел.
— Мы возьмем его к себе и будем лечить. Надеюсь, в этот раз его вылечат.
— Не уверен, — задумчиво сказал Дронго, — я в этом совсем не уверен, генерал. До свидания.
Он поднялся и вышел на улицу. Лариса хотела пойти за ним, но Осипов остановил ее. Дронго шел по улицам, глядя перед собой невидящими глазами. Ему почему-то было жаль своего несчастного визави. Дронго понимал, насколько важно было остановить предателя. Спасти жизнь многих людей, которых он собирался сдать американцам. Но когда Дронго представил его жизнь, ставшую за последние десять лет цепью ошибок и роковых случайностей, ему стало не по себе.
Он шел навстречу плотному потоку людей, возвращавшихся по Унтер ден Линден после концерта. Вокруг валялись пивные бутылки, банки, бумажки, окурки. Уже начали работать уборщики, тщательно собирая мусор.
Прохожие почему-то уступали ему дорогу. Может, они заметили в его лице нечто такое, что заставляло их сторониться. На фоне безмятежной, пьяной, веселой толпы он выглядел особенно мрачно. Дронго подошел к воротам. Когда-то они служили ярким символом разделения страны. Ему до сих пор было странно свободно проходить в обе стороны.
На площади за воротами офицер полиции оттолкнул ногой пивную бутылку и посмотрел на Дронго. Здесь было много сотрудников полиции, они обеспечивали порядок, ожидая, когда наконец все участники митинга и концерта разойдутся. Под ногами хрустело стекло. Дронго посмотрел на уставшего офицера и вдруг улыбнулся ему. Немец улыбнулся в ответ. Кажется, он понял, что этот незнакомый человек устал так же, как и его коллеги.
Дронго наклонился и поднял камень. Предприимчивые дельцы наладили выпуск камней в пластиковых упаковках, уверяя, что это камни последней Берлинской стены. Камень был обычный, чудом оставшийся на тротуаре. Дронго подумал, что когда-то этот камень делил мир на две половины. И кто знает, какая из них была лучше или хуже. Он еще раз посмотрел на офицера полиции. И, бросив камень, пошел дальше.