Она ожидала какой угодно реакции на свои слова: удивления, непонимания, даже насмешки, хотя ей трудно было представить его насмешку… Но он вдруг рассмеялся – так громко и беспечно, что проходящая мимо женщина неодобрительно посмотрела на них и потом еще несколько раз обернулась с тем же неодобрением во взгляде.
Он смеялся, стоя посреди тротуара, и Еве казалось, что его взгляд разбивается на множество светлых брызг.
– Если бы я знал, что ты об этом думаешь! – наконец произнес Артем. – Но мне и в голову не приходило, что ты так серьезно можешь сейчас думать! У меня же ни одной мысли сейчас в голове – только счастье. – В его глазах мелькнула знакомая робость, и Ева почувствовала, что сердце у нее сжимается и летит в пропасть. – Ты опять про свои годы хочешь сказать, да?
– Сказать – не хочу, – тихо выговорила она. – Но ведь… Думаешь, так легко преодолеть эти мысли?
Он больше не смеялся, но едва заметная улыбка все-таки мелькала в уголках его губ.
– А мне наоборот, – сказал Артем, – стыдно становится перед тобой, что я совсем без мыслей живу.
– Вот видишь! – горячо воскликнула Ева. – Видишь, все у тебя наоборот. То есть у меня – наоборот… Ты почему так улыбаешься? – спросила она.
– Ты сама себя не видишь, – ответил он, уже не скрывая улыбки. – Знаешь, как ты сейчас сказала? Так девчонки говорят, когда в «классики» какие-нибудь играют. Точно таким голосом. Это все неважно, – сказал он, помолчав. – А если ты мне хочешь сказать, что это только сейчас неважно, а потом будет важно…
– Не хочу! – быстро произнесла Ева, на мгновенье прижимаясь щекой к его груди. – Что я тебе могу сказать про какое-то «потом»? Я даже не знаю, что через минуту будет. И знать не хочу!
– Через минуту мы дойдем до Столешникова, – сказал он. – Несмотря на всех Аннушек с их подсолнечным маслом. Хотя погоди… – Артем вдруг присмотрелся к витрине, рядом с которой они остановились. – Посмотри, что здесь!
– Что? – проследив за его взглядом, оглянулась Ева.
В витрине у нее за спиной в самом деле были выставлены необычные вещи.
На круглых, без лиц, болванках красовались разноцветные шляпы, шляпки и шапочки. Свисали вниз боа из пышных перьев. Во множестве вились ленты из атласа, шифона, тафты, муара и еще каких-то тканей, названий которых Ева не знала. Блестел рассыпанный бисер. Причудливо изгибались искусственные цветы – розы, лилии, ирисы, ромашки. Красовались черные и красные маски, усыпанные блестками.
Во всем этом чувствовалась такая великолепная театральность, что казалось, сейчас витрина распахнется и прямо из нее выйдут на тротуар персонажи комедии дель арте.
Удивляться, впрочем, не приходилось. Ева сразу вспомнила, что в минуте ходьбы от Столешникова находится оперный театр, который в детстве она любила даже сильнее, чем Большой, за его более уютный, домашний какой-то зал. Но никакой витрины рядом с театром раньше не было.
– Какие маски! – удивленно сказала она. – И шляпки!
– Особенно шляпки, – кивнул Артем. – Маски, по-моему, самые обыкновенные. Зайдем?
– Зайдем, – согласилась Ева. – Только куда?
Оказалось, что необычная витрина принадлежит магазину, расположенному прямо в здании театра. По обеим сторонам широкой театральной лестницы стояли точно такие же, как в витрине, манекены без лиц с водруженными на головы шляпками. Из-за огромных, тянущихся вдоль лестницы зеркал казалось, что манекены встречают гостей большой пестрой толпой.
– И правда, – засмеялась Ева, поднимаясь на первую ступеньку лестницы, – шляпки лучше всего!
Она не разуверилась в своем первом впечатлении и потом, когда они с Артемом поднялись на второй этаж, где в выгороженной части фойе и находился небольшой магазинчик.
Здесь уже становилось понятно, что он торгует не волшебным, а самым обыкновенным театральным товаром.
Спектакль еще не кончился; из зала доносились звуки музыки. Прислушавшись, Ева узнала «Вальс Цветов» из «Щелкунчика».
– Как удивительно! – снова засмеялась она. – «Вальс Цветов», эти шляпки…
– Хотите примерить? – поинтересовалась неизвестно откуда появившаяся маленькая девушка в узких брючках.
Она была похожа скорее на актрису, чем на продавщицу. Впечатление еще усиливалось тем, что на голове у нее лихо сидела шапочка-таблетка с зеленым пером.
– Конечно, хотим, – ответил Артем.
– Так примеряйте. – Девушка сделала приглашающий жест. – Снимайте прямо с манекенов – и примеряйте!
И Артем с Евой снова пошли по лестнице вниз, на этот раз останавливаясь чуть ли не на каждой ступеньке.
– Вот эту, – говорил Артем, указывая на летнюю шляпу, украшенную искусственными цветами и ягодами. – Соломенную шляпку!
И Ева примеряла соломенную шляпку, принимая при этом какую-нибудь эффектную позу а-ля пейзанка на пленэре.
– Нет! – смеялся он. – Так ты на английскую тарелку похожа. Давай во-он ту, с лентой!
И она надевала фетровую шляпу цвета «электрик» с широкой атласной лентой и опущенными вниз узкими полями.
– А теперь – на женщину-вамп, – заявлял он. – На французскую шпионку!
– Почему же на французскую, Тема? – Ева даже всхлипывала от непрестанного смеха. – Разве в России были французские шпионки?
– Черт их знает, – пожал он плечами. – Может, и не было. Но ты похожа. Подожди-ка! – И, не дожидаясь ее согласия, Артем быстро вынул шпильки, которыми Евины волосы были сколоты в большой низкий узел. – Вот так, – сказал он, проводя рукой по хлынувшим ей на плечи светлым волосам.
Как-то незаметно он достал маленькую «Яшику» и сфотографировал Еву и поселянкой, и шпионкой, и тетушкой в чепце, и звездой эстрады, и уездной барышней, и Бог знает кем еще – без названия. Особенно барышней она сама себе понравилась – в кружевной белой шляпе с огромными полями, повязанной вокруг тульи широким длинным шарфом из голубого газа.
– Ну как, выбрали что-нибудь? – поинтересовалась продавщица, успевшая сменить свою таблетку на совсем крошечную малиновую шапочку с полями.
– Да нет, – покачала головой Ева, с некоторым сожалением отворачиваясь от зеркала и снимая «барышнину» шляпку.
– Почему? – удивился Артем. – А мне эта очень понравилась.
И он придержал Евину руку, надевавшую белую шляпу обратно на манекен.
– Тема, Тема! – попыталась она возразить. – Ты что! Да ты посмотри только, ну куда же в ней можно пойти?
– Куда хочешь можно. – Он уже снял шляпку с манекена. – По городу гулять. Только вы ее положите, пожалуйста, в такую штуку, которая называется картонка, – объяснил он маленькой продавщице. – Я такой штуки никогда в жизни не видел и хочу наконец на нее посмотреть.
– Ладно, – хихикнула девушка. – Картину, корзину, картонку и маленькую собачонку? Ой, ребята, вы такие смешные! Оплачивайте в кассу.