— Наших законов теперь недостаточно. Мы должны пересмотреть закон о том, как мы поступаем с людьми, входящими в лес.
— Хозяин, пока мы превращаем людей в животных, лес всегда будет…
— В безопасности? Как ты можешь говорить это, зная, что это уже не так? Мы превращаем человека в собаку — и что происходит? Собака приводит за собой в лес других людей.
— Хозяин, мы не знаем…
— Тихо! Ты здесь не для того, чтобы задавать мне вопросы. Ты здесь для того, чтобы повиноваться мне. Я спас тебе жизнь. Я спас тебе жизнь. Закон Хек. Ты ведь помнишь закон Хек, не так ли?
— Да, хозяин. Конечно. Я — ведьма. Этот закон — я сама.
Он поднялся из-за стола.
— Отлично. Тогда ты должна делать то, что я прикажу.
— Хозяин, каков твой приказ?
— Я хочу, чтобы ты нашла человеческих детей и убила их. Обоих. И девочку, и мальчика. Это научит этого глупого элкхаунда уму-разуму.
Повисла пауза — долгая пауза — и Ведьма теней сказала:
— Да, я поняла.
Профессор покачал головой:
— Нет.
— Хозяин?
Посмотрев на нее, он заметил что-то новое в глубине ее темных мерцающих глаз. Что-то, чему он не доверял. В конце концов, почему она так долго не возвращалась? Возможно, она теряла силы?
— Отдай мне свой браслет Хек.
— Мой браслет Хек, хозяин? Ты собираешься выйти за пределы поляны? Для этого он тебе нужен? Чтобы защититься?
— Да, — солгал профессор. — Сейчас же. Это приказ.
Ведьма теней скрепя сердце стянула браслет со своего серого запястья и протянула его хозяину.
— А теперь отдай мне свою магию, — потребовал он.
— Хозяин? — Она хорошо расслышала его слова, но она их не понимала.
— Я приказываю тебе отдать мне свою магию.
— Но, хозяин, моя магия — это бремя. Тебе оно ни к чему. — Она посмотрела на поздравительную открытку, которую он писал самому себе, и вдруг почувствовала к нему ужасное отвращение.
Профессор Тэнглвуд глубоко вдохнул и закрыл глаза:
— Отдай. Мне. Свою. Магию.
Ведьма теней подумала о сестре, тающей в клетке, и вдруг обнаружила в себе новые силы.
— Хозяин, я не могу.
Профессор открыл глаза и посмотрел на Ведьму теней с таким видом, словно впервые ее увидел.
— Ты не можешь? Не можешь? А как насчет закона Хек? Он встроен в саму твою сущность. Мой приказ — это твой долг.
— Хозяин, есть нечто сильнее закона Хек. Это то, что было предано забвению, но может снова возродиться внутри меня.
Профессор едва не задохнулся от изумления.
— Молю, скажи мне, что же это за таинственная сила? — с издевкой осведомился он.
Ведьма теней помолчала, словно с трудом верила в то, что она осмелилась противостоять хозяину.
— Это любовь к моей сестре.
— Твоя сестра мертва.
Она кивнула:
— Я знаю. Но любовь моя жива, и она сильнее, чем когда-либо прежде.
— Не понимаю. При чем тут вообще твоя сестра?
Из глаз Ведьмы теней покатились черные слезы:
— Повинуясь твоим приказам, я делала ужасные вещи. Ужасные вещи. Я превратила рай в ночной кошмар. И я больше не могу это делать. Я не могу отдать тебе свою магию… мне жаль.
Когда она договорила, ее голова поникла, словно слова помогали ей держать ее прямо.
Она повернулась и, пройдя мимо замаринованных голов, вышла из комнаты. Она шла по залу без окон, миновала скелет последнего хюльдра, которого ей пришлось убить, и направилась к выходу из дворца на дереве. Она была настолько поглощена своими печальными думами, что не слышала, как профессор тихо подкрался к ней со спины, вынул из ножен меч хюльдра и вытянул его перед собой, готовый нанести смертельный удар.
— Мне тоже очень жаль, — сказал он перед тем, как пронзить ее тело мечом и вытащить его обратно. С лезвия закапала черная кровь.
Собрав последние силы, Ведьма теней обернулась.
— За что? — прошептала она.
Вслед за этим словом из ее рта вылетело облако черных теней. Зная, что эти тени были источником ее магической силы, Профессор Тэнглвуд прижался ртом к ее умирающим губам. Он почувствовал, как новые темные силы наполняют его тело. Все тени всех измененных существ — включая Сэмюэля и Марту — теперь перетекли в него. Он мог управлять ими всеми. И делать все, что он хотел.
— Теперь я воистину тот, кого надо бояться, — сказал он, и его кожа стала серой. — Я настоящий Мастер перемен.
Ведьма теней упала к нему на руки, и он какое-то время держал ее, оставаясь в темной зале без окон. Он ждал, пока темный туман, который он вдохнул, достигнет каждой клеточки его тела.
За птицей в синем оперении оказалось довольно сложно уследить. Было темно, и издали птица уже не казалась ни синей, ни оперенной. Это была просто крошечная темная точка, исчезающая в темной ветреной ночи.
Сэмюэль прыгал дальше, опасаясь погони слепых троллей, которые все еще искали повсюду свой глаз.
— Позор!
— Позор!
— Позор!
— Позор!
Он не обращал внимания на скандирующих кроликов. Его беспокоило нечто другое. Земля словно наклонялась вперед. Он огляделся, но никто из кроликов, казалось, этого не замечал.
— Что случилось? — спросил он их. — Земля движется. Вы это чувствуете?
Разумеется, на самом деле земля оставалась неподвижной. А случилось то, что профессор — или, точнее сказать, то существо, которым стал профессор, — использовал свои новые силы, чтобы притянуть Сэмюэля обратно к его тени. К тени, которая теперь хранилась, вместе со всеми остальными тенями, внутри тела профессора.
Однако с точки зрения Сэмюэля это выглядело так, что земля вдруг наклонилась под углом в девяносто градусов, и плоская равнина у него под ногами превратилась в отвесный обрыв. Обрыв с торчащими из него деревьями.
Его тело полетело вниз.
— Ааааааааааааааааааааааааа! — мелко заголосил он (именно так кричат кролики). К счастью (если только это слово уместно в такой ситуации), заклинание работало таким образом, чтобы уберечь Сэмюэля от ударов об деревья. Он падал все ниже и ниже, скатываясь по склонам и перелетая через возвышенности. Он пролетел, едва касаясь земли, над открытой равниной, про которую ему говорил Тролль-папа. Потрясение от полета было так велико, что он даже не заметил, что одновременно он превращался из кролика в нормального себя.
— Аааааааааааааааааааааааа!