Внешность у человека, который вел Алю куда-то в обход толпы, была явно незаурядная. Он был невысок ростом и, при пропорциональном сложении, казался скорее худым, чем стройным. Черные волосы, прямые и длинные, были стянуты на затылке, как у индейца. Блеск угольно-черных глаз показался Але немного лихорадочным.
Впрочем, все в его нервном, трепетном облике почему-то сразу располагало к нему. Веня Есаулов обладал тем редким обаянием, которое не зависит ни от красоты, ни даже от состояния духа. Просто есть оно у человека, и все.
Илью они разыскали в небольшой комнатенке, в которую попали после долгого путешествия по каким-то коридорам.
– Алечка! – обрадовался он и тут же заметил: – Что, не нашла платья?
– Почему – нашла. Где мне переодеться?
– Да хоть здесь. Венька отвернется, если стесняешься, – предложил Илья. – Сейчас начинаем, через пятнадцать минут. Пожарники звонили, уже выезжают.
– А зачем пожарники? – удивилась Аля, зашнуровывая невысокие красные ботинки на каблуках-рюмочках.
– Увидишь, – усмехнулся он. – Илья Пророк все-таки на огненной колеснице на небо вознесся, почему бы не пригласить пожарную машину? Ох ты! – восхищенно заметил он, когда Аля крутнулась перед ним на одном каблуке. – Роскошно! Головка – как цветок, платье – в самую точку, правда, Венька?
Тот тоже обернулся и взглянул на Алю.
– Вполне, – согласился он. – Только украсить надо чем-нибудь. Огню золота не хватает, Илюха! – подмигнул он.
– Ладно-ладно, не учи отца… – хмыкнул Илья. – У меня тоже голова на плечах, не чайник.
Его большая, со множеством карманов, твердая сумка из черного брезента лежала на стуле. Илья расстегнул какую-то «молнию» и достал довольно большую коробочку с надписью «Tiffany».
В коробочке лежало широкое колье, словно сплетенное из плоских золотых ремешков, и такие же «плетеные» серьги. Приподняв Алины волосы, Илья застегнул на ней колье.
– И сережки вдень, – сказал он. – Ну как?
– Грубовато, золота на килограмм больше, чем надо, но к нынешнему случаю – самое оно. Стильная девушка, – заключил Венька. – Одобрям-с!
Аля не могла разглядеть, как смотрится колье у нее на шее, но серьги были потрясающие, это она видела, держа их на ладони. И они удивительно шли к ее платью, Илья как будто к нему их и подбирал!
– Как же ты догадался? – удивленно спросила Аля. – Ты же платья не видел.
– Значит, у нас с тобой вкусы совпадают, – улыбнулся Илья. – Носи на здоровье!
– Что, это мне? – спросила она с такой непосредственностью, что Илья расхохотался.
– Нет, мне! – сказал он. – Ты поиграешься, потом я надену. Не задавай детских вопросов, Алечка. Теперь ты упакована на все сто, можно начинать.
– Погоди, Илюшка, ее подкрасить надо, – заметил Веня.
– Да, – присмотрелся Илья. – Алька, у тебя косметика какая-нибудь есть с собой? Хотя какая у тебя может быть косметика… Ладно, подождите, я сейчас возьму у девок что-нибудь.
– Не надо, я уже подкрасилась, – попыталась возразить Аля.
– Это ты так считаешь, – усмехнулся Веня. – Не спорь со старшими.
Илья вернулся через пять минут, держа в руках большую черную косметичку с золотым значком «Шанель».
– У Верки взял? – спросил Веня. – Сядь-ка, Сашенька, закрой глазки.
Аля удивилась: никто не называл ее Сашенькой, она даже не поняла, что Венька обращается к ней. Но глаза она послушно закрыла, предоставив ему делать с ее лицом все, что вздумается.
Впрочем, Венька справился в три минуты. Аля чувствовала только легкие, мгновенные прикосновения каких-то кисточек к своим векам, бровям, скулам.
– Можешь открывать, – скомандовал Веня. – Рот тоже приоткрой немного, сейчас губы сделаем.
Он несколько раз провел помадой по ее губам и сообщил:
– Готова. Теперь хоть для «Вог» фотографируйся.
Порывшись в косметичке, Венька достал оттуда пудреницу, открыл ее и поднес к Алиному лицу зеркальце.
– Поняла? – спросил он. – Вот так и будешь краситься при случае. Что хорошего, если при свете лицо будет как блин?
Аля удивленно рассматривала свое лицо. Зеркальце в пудренице было с увеличительным эффектом, и она во всех подробностях видела, как оно преобразилось. Тени, положенные на веки, были довольно яркие, но не выглядели вульгарно из-за перламутра, который Венька нанес верхним слоем. Так же изящно были подчеркнуты скулы, а губы приобрели пленительный, чувственный изгиб, хотя слой помады всего лишь повторил их природную форму.
Аля видела, что во мгновение ока ее облик приобрел то неуловимое очарование завершенности, которого она никогда не могла добиться сама. Да что там – добиться! Она даже не представляла, что это такое…
– Вот это да! – сказала она, подняв на Веньку восхищенные глаза.
– А ты думала, – не без гордости заметил Илья, молча наблюдавший за происходящим. – Я ему сколько говорю: если б хотел, мог бы первым визажистом быть на Москве! Да разве только визажистом…
– Да разве только на Москве! – тем же тоном подхватил Венька. – Ладно, хватит наставлять меня на путь истинный. Все равно без толку. Пошли лучше тусоваться, именинник. Там, кстати, столы накрыли уже? – поинтересовался он.
– Накрыли, накрыли. Только пока охраняют от таких, как ты, а то к началу одни пустые бутылки останутся, – проворчал Илья.
– Ну, мне-то Нюточка всегда сто грамм нальет, – хмыкнул Венька. – Пока, ребята, до встречи на баррикадах!
«Баррикады» перед входом в ресторан Але пришлось наблюдать из открытого окна второго этажа.
– Ты должна потом появиться, чтобы эффект был, – объяснил Илья. – А пока пусть народ оттягивается в полное свое удовольствие.
Перед входом уже стояла пожарная машина, окруженная плотной толпой любопытных. Восемь красавцев-пожарников демонстрировали всем желающим диковинную технику – например, гигантские ножницы, которыми можно было разрезать металлическую дверь квартиры или даже танковую броню.
Гремела музыка духового оркестра, надраенные каски музыкантов и огромные медные трубы сияли в лучах яркого солнца, а по улице гарцевал на коне перед восхищенной толпой атлетически сложенный молодой брандмейстер с такими огромными пшеничными усами, что близстоящие девушки просто визжали от восторга.
Але предстояло изображать огонь уже в помещении, поэтому она могла спокойно любоваться этим бесшабашно-веселым зрелищем.
В ресторан пустили не всех, а только приглашенных; их-то ей и предстояло встречать. Впрочем, не встречать, а отвлекать от роскошных столов уже после того, как была слегка утолена огненная жажда. В первые минуты разгоряченные тусовщики наверняка не заметили бы не то что духа огня, но даже настоящего пожара. Они набросились на всевозможные окрошки и закуски с таким энтузиазмом, что у столов образовалась давка.