– И это нормально, – заключил Илья. – Во всяком случае, куда лучше, чем переть по стезе многочисленных неудачников, которые до седых волос стонут о своем погибшем таланте.
Сидя в каминном зале роскошного Фединого дома, Аля вспомнила, как неуверенно спросила тогда:
– Но может быть, среди неудачников действительно есть погибшие таланты? Ведь всякое в жизни бывает…
– Нет среди них талантов, – отрезал Илья. – Талантливый человек не может стать неудачником, понимаешь? Именно талант ему и не позволит. В понятие таланта входят воля и способность к самореализации, независимо от внешних обстоятельств. Нам Карталов с первого курса это повторял. – Он бросил на Алю быстрый взгляд, и по лицу его мелькнула непонятная тень. – А эти спившиеся гении, может быть, и заслуживают жалости, но даже не сочувствия и уж ни в коем случае не поддержки. Это жестоко, Алечка, но такова жизнь, – твердо сказал он.
Аля кивнула, слегка покраснев при воспоминании о Карталове. Что она могла возразить? Ведь и о ней он говорил то же самое. Значит, у нее таланта как раз и нет…
Гости, приехавшие раньше них, разбрелись, осматривая дом, а теперь, заслышав новые голоса, начали собираться в уютном каминном зале. Стало тесно и шумно. Кто-то знакомился, кто-то наливал водку, кто-то обменивался новостями и сплетнями. Закручивался обычный вечер, один из бесчисленных вечеров, к которым Аля успела привыкнуть.
– Ну что, все в сборе? – зычным голосом перебивая общий гул, спросил хозяин.
Он был хорош собою, статен, к его солидной внешности подходило слово «дородный» – несмотря на европейский стиль его одежды и поведения.
– Тогда пошли в студию, – пригласил он. – Тесновато тут у меня.
Аля двинулась вслед за остальными по широкому коридору с мозаичным полом. Еще в каминном зале она выпила водки, впервые не разбавив ее ни соком, ни минералкой, и теперь ей казалось, что нервное напряжение, начавшееся еще в театре и усиленное встречей со Светланой, – немного отпустило.
Но сменилось оно тоской… Аля шла, затерявшись в веселой, хмельной, пестрой толпе, а тоска сжимала ей сердце, и никуда ей было не уйти.
Они поднялись на второй этаж и вошли в широкие, распахнутые перед ними двери. Огромная комната, на пороге которой они оказались, и называлась студией. Женщины, вошедшие первыми, восхищенно загалдели и захлопали. Конечно, здесь было чем восхититься!
Непонятно, почему эта просторная комната со множеством высоких окон называлась именно так: ни мольбертов, ни телевизионной аппаратуры здесь не наблюдалось. Но ведь и в той студии на Шаболовке, где Аля была с Ильей, тоже не было ничего подобного.
Да вообще-то и неважно было, как все это называть. Зал, на пороге которого Аля стояла в толпе гостей, был оформлен с утонченным вкусом. Непонятно, из чего был сделан пол – из камня, что ли? – но казалось, что под ногами расстилается звездное небо. К тому же пол был разноуровневый, со множеством ступенек в самых неожиданных местах, и из-за этого студия казалась еще больше.
Диваны, столики и кресла были расставлены так умело, что здесь могло разместиться множество гостей, и при этом не казалось, будто находишься в ресторане. Картины, которыми была увешана вся студия, не просто висели на стенах, а располагались в глубоких нишах – каждая в отдельной.
Аля подошла к одной из них, чтобы разглядеть получше, но споткнулась об одну из ступенек и едва не упала.
– Осторожно! – Илья, которого она потеряла было из виду, подхватил ее под руку. – Федька, голову у тебя тут можно сломать, – крикнул он. – Прямо пересеченная местность какая-то!
– Погоди, – загадочно улыбнулся Федор.
В руках он держал небольшой дистанционный пульт, как будто собирался включить огромный телевизор, стоящий в углу. Но вместо этого вдруг повернулись жалюзи на окнах, и в комнате стало совсем темно.
– Правильно, Федюк, – одобрил чей-то голос. – Ну-ка, девочки, где вы тут?
Свет зажегся через полминуты – но какой свет! Лампочками была подсвечена каждая ступенька, каждый выступ стен; от этого таинственного света мерцали звезды, которыми был причудливо разрисован пол. Казалось, мерцал даже прохладный воздух студии. Фантастичность, таинственность обстановки усиливалась оттого, что включилась и подсветка висящих в нишах картин.
– Впечатляет! – услышала Аля Венькин голос и, приглядевшись в полумраке, увидела его самого. С огромным бокалом, наполненным явно не минералкой, Венька сидел на светящейся ступеньке. Але показалось почему-то, что он похож на средневекового трубадура. – Молодец, Федор, это уже не башенки с бойницами.
– А то! – довольно ответил Федор. – Дизайнер израильский, еще б он сделал плохо за такие бабки.
– За такие бабки мог бы и здесь найти, – усмехнулся Венька. – Или хоть Костю из Америки вызвать, он вполне теперь за иностранца проканает, у него и студия на Манхэттене будь-будь.
Гости разбрелись по студии, рассматривали картины, продолжали выпивать и закусывать, болтали. Незаметно включилась музыка, и мелодия была подобрана такая, чтобы приятные звуки не мешали общаться.
Аля хотела спросить о чем-то Илью и уже направилась к нему, как вдруг заметила, что Светлана стоит рядом с ним и смотрит на него в упор. То ли свет так падал на ее лицо, то ли просто Аля присмотрелась получше, – но теперь она видела, что лицо у Светланы блеклое, словно выцветшее, и почти сливается с длинными прямыми волосами.
Казалось, Илья почувствовал взгляд своей бывшей жены и повернулся к ней, не долив до края рюмку водки.
– Ну, что тебе? – спросил он; раздражение ясно слышалось в его голосе.
Аля отошла за выступ стены, чтобы не принимать участия в беседе. Впрочем, Светлана, судя по всему, и не предполагала ее участия; она вообще не смотрела в Алину сторону. Илья тоже ее не видел.
– Мало ли, – усмехнулась Светлана. – Впечатлениями твоими, например, хочу поинтересоваться. Как тебе Федин домишко?
– Хорошо, – кивнул он. – Еще какие будут вопросы?
– Пора бы уж и тебе обзавестись, – вместо ответа заметила та. – Так и будешь всю жизнь в папиных двух комнатах ютиться? Денег, что ли, не хватает, или девица еще не стационарная?
– Слушай, Светка, твое какое дело? – рассердился Илья; его прозрачные глаза сверкнули в полумраке, как у тигра. – Накачалась уже или обкурилась? Говори давай, если есть что, а нет – отваливай.
– Да я, может, сейчас вообще уезжаю, – то ли лениво, то ли пьяно протянула Светлана. – Меня Роб приглашает… – Она помедлила, ожидая реакции, но, не дождавшись, сказала: – Сыном мог бы поинтересоваться, между прочим.
– Какая мамаша нашлась, – усмехнулся Илья. – Любо-дорого смотреть! У кого интересоваться – у тебя, что ли? Я неделю назад Лидии Алексеевне звонил, так что, по-моему, больше о нем осведомлен, чем ты. Или тебе деньги нужны? – догадался он.
– Деньги всегда нужны, – хмыкнула она. – Да что ты еще можешь спросить!