– Да, не сразу.
– Вы с ним поздоровались за руку?
– Я уже не помню.
– Кто-нибудь еще присутствовал при этом разговоре?
– Да, но, правда, не с самого начала.
– Кто же это был?
– Джейсон Кэрролл.
– Вы представили обвиняемого Джейсону Кэрроллу?
– Да.
– Помните, что именно вы тогда сказали?
– С тех пор прошло пять лет, – запротестовал свидетель. – Трудно упомнить все подробности по истечении такого времени.
– Да, – согласился Мейсон, – но не для человека с такой замечательной памятью, как у вас. В начале допроса вы сообщили, что вам шестьдесят пять лет. Значит, когда вы встретились с братом, вам было около шестидесяти. Перед этим вы видели его, когда вам было семь, и узнали, несмотря на прошедшие пятьдесят три года. Это так? – Выражение лица адвоката выдавало его торжество.
– Да… Да.
– Что же вы сказали Джейсону Кэрроллу? «Джейсон, это мой брат Олден»?
– Я не помню.
– Дело в том, – заявил Мейсон, – что вы, очевидно, сказали что-то вроде: «Джейсон, этот человек утверждает, что он – твой дядя Олден».
– Да, наверное, что-то в этом роде.
Мейсон улыбнулся.
– У меня все! – заключил он.
Киттеринг хмуро произнес:
– Следующим будет давать показания Оскар Бейкер… Я должен попросить извинения у суда за то, что не направил свидетелям официальных вызовов, и некоторые из них попросили освободить их от обязанности давать показания, поэтому позже мне самому придется дополнить рассказ.
– Мы предоставим вам такую возможность, – сказал судья Кнокс. – Суд заслушает всю имеющуюся информацию по этому делу.
– Оскар Бейкер, – объявил Киттеринг.
Парень лет двадцати двух – двадцати пяти с нездоровым, желтоватым цветом лица, в экстравагантной одежде из самых дешевых магазинов, проследовал через зал заседаний и был приведен к присяге. Его имя – Оскар Бейкер, профессия – официант, возраст – двадцать три года, снимает комнату.
– Где вы работаете? – спросил Киттеринг.
– В ресторане «Голубое и белое».
– Вы работаете там официантом?
– Да.
– Сколько времени вы там прослужили?
– Шесть месяцев.
– И вы работали вечером седьмого числа этого месяца?
– Да.
– Это была пятница, не так ли?
– Да, сэр.
– В котором часу вы пришли на работу в тот день?
– В четыре часа дня.
– И когда ушли?
– В одиннадцать вечера.
– Вы были знакомы с Джоном Миликантом?
– Да, сэр.
– Вы встречались с ним неоднократно?
– Да, сэр.
– Где?
– У него на квартире. Он живет рядом с нашим рестораном.
– С какой целью вы с ним встречались?
– Я приносил еду, которую он заказывал.
– Он заказывал обед на дом?
– Да, иногда.
– Заказывал еду в вашем ресторане, и вы доставляли заказ, поскольку это входит в обязанности официанта?
– Да, сэр, это так.
– И в этот вечер вы тоже приносили ему обед?
– Да, сэр.
– Каким образом обед был заказан?
– По телефону.
– Кто его заказывал?
– Полагаю, мистер Миликант.
– Что именно он заказал?
– Обед на двоих. Он сказал, что непременно хочет бараньи отбивные с картофелем и зеленым горошком, и попросил принести именно это.
– В котором часу это было?
– Без пяти восемь.
– Почему вы запомнили время?
– Потому что я ему сказал, что придется немного подождать, пока приготовят отбивные: я не был уверен, что они у нас есть.
– Но оказалось, что они у вас были?
– Да. Я переговорил с поваром и выяснил, что у него осталось несколько штук в холодильнике, не так много, чтобы можно было включить их в меню, но вполне достаточно для обеда на двоих.
– И вы доставили еду ему на квартиру?
– Да.
– На квартиру Джона Миликанта? – уточнил Киттеринг.
– Да, сэр.
– Расскажите об этом суду подробнее.
– Хорошо. Я поставил блюда на поднос, накрыл их салфетками и сложенной скатертью и отнес ему домой. Я помнил номер квартиры Миликанта, вернее – Конвэя, мы его знали под этим именем.
– Вы говорите об Л.К. Конвэе? – перебил Киттеринг.
– Да, о Луи Конвэе. Я поднялся на лифте и постучал в дверь. «Войдите!» – ответили мне, и я вошел.
– Дверь была не заперта? – спросил Киттеринг.
– Нет. Два парня, то есть я хотел сказать – двое мужчин находились в спальне. Они разговаривали о скачках, и я прислушался, потому что Луи Конвэй иногда располагал ценной информацией о предстоящих заездах. Однако из этого ничего не вышло. Наверное, они догадались, что я подслушиваю, потому что один из них произнес: «Подожди, пока он уйдет. – Затем обратился ко мне: – Оставь все на столе, сынок. Я позвоню, когда надо будет прийти за посудой. Сколько с меня?» – «Доллар семьдесят пять», – ответил я. Он протянул мне три доллара и сказал: «Держи. Можешь идти». – «Накрыть на стол?» – спросил я. «Не надо, мы спешим». – «Советую приступить к обеду сразу, – посоветовал я. – Обед разогрет перед самым моим уходом, но по дороге он подостыл». – «Хорошо, сынок, – ответил тот. – Я понимаю. Иди, мы заняты».
– Вы знали этого человека? – спросил Киттеринг.
– Тогда не знал, но теперь знаю. Это был Гай Серл, человек, купивший у Конвэя дело.
– Вам что-нибудь известно о занятии Конвэя? – спросил Киттеринг.
Официант замялся.
– Чем он занимался? – настойчиво повторил представитель прокурора.
– Возражаю! – раздался голос Мейсона. – Вопрос несущественный и к делу не относится.
Судья Кнокс поинтересовался у Киттеринга: