Они вошли в отель. Мейсон заказал разговор и попросил телефонистку поторопиться. «Мисс Дж. Б. Бимс, отель „Бордер-Сити“, Юма, Аризона».
В ожидании они оба молча курили. Делла Стрит пожала локоть шефа – высшее проявление доверия. Затем телефонистка позвала Мейсона.
– Отель на линии, – известила она, – но говорят, что у них такая дама не зарегистрирована.
– Я буду разговаривать с тем, кто сейчас у телефона, – ответил адвокат.
– Хорошо, – согласилась телефонистка, переключая что-то на пульте. – Третья кабина.
Мейсон зашел в кабину, взял трубку.
– Алло! Это ночной дежурный отеля «Бордер-Сити»?
– Да, – ответил мужской голос.
– Мне обязательно нужно разыскать мисс Бимс.
– У нас под этим именем никто не зарегистрирован.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно уверен.
– Я получил письмо, – сказал Мейсон, – в котором она сообщила, что остановилась в вашем отеле под этим именем и останется у вас до тех пор, пока я ей не позвоню. Ее приметы? У нее широкие бедра, худое лицо, большие черные глаза. Ей около пятидесяти, хотя можно дать и сорок два – сорок три. Среднего роста, черноволосая, разговаривает торопливо, сильно при этом жестикулируя.
– Уверяю вас, здесь такой нет, – убеждал ночной дежурный. – Наш отель небольшой. Сейчас у нас остановились только три женщины, которых никто не сопровождает, и ни одна из них не подходит под ваше описание. Одна из них живет здесь уже около года, другая приехала на три месяца, а одна – на две недели.
– Ладно, спасибо. Простите, что побеспокоил, – извинился Мейсон и повесил трубку.
Он оплатил разговор, оставив доллар телефонистке.
– Пошли, Делла, – позвал он секретаршу.
Выйдя на улицу, девушка спросила:
– Шеф, что все это значит?
Мейсон нахмурился, ища в кармане сигареты, и ничего не ответил.
– Вы думаете, что Гарольд Лидс пляшет под дудку окружного прокурора? – спросила Делла. – Мы нашли его, так почему же прокурор не мог этого сделать? Мы даже предложили ему подсказку, втянув в это дело Инес Колтон.
Адвокат пробурчал в ответ что-то невразумительное. Засунув руки глубоко в карманы и опустив подбородок на грудь, он шагал все медленнее и медленнее, пока вовсе не остановился. Идущая рядом Делла Стрит тоже замедлила шаги и молчала. Неожиданно Мейсон сказал:
– Я понял, Делла, у нас ничего не выйдет, если мы будем строго придерживаться буквы закона.
– Зачем вам все это, шеф? – спросила девушка. – В конце концов, Лидс – обыкновенный клиент. Если даже они докажут, что он виновен, вам не в чем себя упрекать. Несомненно, он наврал, сказав, что, когда он уходил от Миликанта, тот был жив. Может, Миликант – на самом деле Хогарти, так что сестричка направила вас по ложному следу? А? Господи, вам правда не в чем себя упрекать. Пусть они сами сначала скажут правду. Уймитесь же и делайте только то, что требуется от адвоката в суде.
– Я не могу, – улыбнулся Мейсон.
– Почему, шеф? Ну почему?
– Не знаю. Такой уж путь я себе выбрал. Пошли, Делла, нам надо еще успеть сделать один звонок.
Он взял ее под руку и повел в универмаг, где был телефон. Адвокат набрал номер полицейского участка, спросил:
– Отдел по расследованию убийств?
И через некоторое время:
– Сержанта Голкомба, пожалуйста… Алло, сержант? У меня есть для вас кое-что интересное, Гарольд Лидс, племянник Олдена Лидса, был в квартире Миликанта в ночь убийства. Он видел, как его дядя вышел из этой квартиры и спустился вниз на лифте. Гарольд зашел в квартиру Миликанта сразу после ухода дяди и обнаружил, что хозяин квартиры мертв. Инес Колтон, его подружка, все об этом знает. Она убежала сразу же после убийства, потому что не хотела быть замешанной в этом деле. Она проживает в многоквартирном доме «Эллери Армс» под именем Хелен Реид. Гарольд Лидс сейчас у нее.
Голос сержанта Голкомба звучал взволнованно.
– Вы уверены? – спросил он.
– Абсолютно! – ответил Мейсон. – Я знаю, о чем говорю.
– Отлично! – воскликнул сержант Голкомб. – Если эти сведения подтвердятся, вы удостоитесь благодарности от нашего отдела. Кто это говорит?
– Ты меня хорошо знаешь, – засмеялся Мейсон. – Я небольшого роста, с усами, одет обычно в длинное красное пальто с большим черным поясом.
– Я вас не знаю, – в замешательстве произнес сержант Голкомб.
– Санта-Клаус, идиот! – рявкнул Мейсон и повесил трубку.
По всей длине помещения для посетителей окружной тюрьмы располагался длинный стол. По обе его стороны стояли стулья. Натянутая от одного конца комнаты до другого сетка из толстой металлической проволоки разделяла ее от потолка до пола на две части. Пройти сюда заключенный мог только через прихожую, отделенную от помещения для посетителей стальной дверью. Там неотлучно дежурили два охранника, в любое время дня и ночи готовые пресечь беспорядки с помощью пистолетов и гранат со слезоточивым газом.
Перри Мейсон вошел в прихожую и предъявил часовому пропуск. Тот тщательно изучил документ, поднял телефонную трубку и сказал: «Приведите Олдена Лидса». Он поставил печать на пропуск, открыл стальную дверь и проводил Мейсона в ту половину разделенной сеткой комнаты, которая предназначалась для посетителей, и, выйдя, задвинул засов.
Мейсон выдвинул один из стульев, сел, закурил. Кроме него, в это время других посетителей тут не было. Утренний свет, проникая сквозь забранное решеткой окно в углу комнаты, оставлял на полу клетчатую тень.
Когда адвокат выкурил полсигареты, дверь в дальнем конце комнаты открылась и вошел Олден Лидс. Увидев Мейсона, он кивнул ему и, пройдя вдоль стола, сел напротив по другую сторону сетки. Мейсон видел его всего в пяти футах от себя, их разделяли лишь стол и сетка. Если бы оба наклонились вперед, то расстояние между ними сократилось бы настолько, что позволило спокойно разговаривать, не опасаясь, что их услышат.
Однако адвокат не стал этого делать. Понизив голос почти до шепота, чтобы не слышали охранники, он сказал:
– Послушайте, Лидс, через час начинается суд. Чтобы иметь возможность вас защитить, я должен знать истинное положение дел.
Олден Лидс был совершенно спокоен, что для заключенного в его ситуации было весьма необычно. Утренний свет позволял разглядеть мешки под его глазами, глубокие морщины, пролегшие от носа к углам рта, неровную кожу, потрескавшуюся от арктических морозов и обожженную тропическим солнцем. Его взгляд был холодным, спокойным и осмысленным.