Виолет поняла, почему у мамы такой потрясенный вид. Близко. Слишком близко.
Но, посмотрев вчера на этого человека, увидев его вблизи, Виолет поняла, почему у него не было необходимости переезжать с места на место, почему он не боялся подозрений. Он мог жить где угодно. Он был невидимкой. Или все равно что невидимкой. Обычный. Незаметный. Нормальный… по крайней мере, на вид. Ничем не выделяющаяся, посредственная внешность, спокойное лицо. Ничего, что могло бы вызвать подозрения или тревогу.
— Но если он во всем признался, почему ты здесь? — спросила Виолет. Это был второй по важности вопрос.
Снова безмолвный обмен взглядами поверх ее головы. Виолет хотелось, чтобы они перестали ее мучить и поскорее рассказали, в чем дело. Но когда они это сделали, ей страшно захотелось, чтобы эти слова никогда не были произнесены.
На этот раз заговорил папа:
— Ты снова нужна им, Ви. Дядя Стивен приехал просить тебя о помощи.
— Зачем? Вы же арестовали его. Он во всем признался. По-моему, теперь все ясно. — Она оглядела всех собравшихся за столом. — Так в чем же дело?
Дядя сделал большой глоток густого черного пойла, который он называл кофе. Запрокинул голову и несколько секунд глядел в потолок. И только потом ответил.
— Дело в девочке, — сказал он, опустив голову и протирая глаза. Теперь они покраснели так сильно, что казались заполненными кровью. — Мы извлекли тело из-под земли, точно в том месте, которое ты указала. И уже успели его опознать.
— Это девочка с вечеринки? Маккензи Шервин, да? — спросила Виолет. Ей казалось, что она начинает понимать, к чему они клонят.
— Нет, Ви. — Мама, кажется, впервые обратилась к ней после того, как она вернулась домой вчера днем. Она протянула руку и сжала ладонь Виолет. Ее глаза наполнялись слезами. — Это Хэйли Макдоналд, — сказала она сорвавшимся голосом.
Виолет словно ударили под дых. Дело не в том, что она не думала, что Хэйли мертва, но было слишком страшно слышать эти слова и знать, что она стояла так близко от тела убитой девочки. Девочки, с которой была знакома.
— А… — с трудом проговорила Виолет, — я все равно не понимаю. Если он признался, зачем тогда нужна я?
— Потому что он признался, что убил их всех, и даже больше, чем мы думали, но не Маккензи Шервин, — устало пояснил дядя. — Он отказывается признавать, что причастен к ее исчезновению.
— А может, он действительно непричастен к нему? — спросила Виолет, как будто эта мысль до нее не приходила никому в голову. — Вдруг она действительно заблудилась в лесу и потерялась? Может, она жива?
Дядя покачал головой:
— Он лжет. Не знаю, почему мне так кажется, но он лжет. Я думаю, он точно знает, где она, и не хочет, чтобы мы ее нашли. Я чувствую, что мы что-то упустили, что-то важное, но не могу понять что именно. Мы уже провели у него обыск и пытались предложить ему сделку в обмен на указание ее местонахождения. Однако он утверждает, что не знает, где она. Врет, засранец. Извини, Ви.
В другой ситуации она бы непременно хихикнула, услышав, как дядя ругается, — это казалось таким странным и неестественным. Единственным человеком, которому ругаться шло еще меньше, был ее собственный отец. А вот мама, напротив, ругалась как портовый грузчик и не пыталась скрывать свою слабость к крепким словечкам. Но сейчас было не до смеха.
— Может быть, он еще не успел спрятать ее. Мы бы хотели, чтобы ты отправилась с нами в его дом. Может быть, ты… ну… почувствуешь там что-нибудь. Может быть, поможешь нам найти Маккензи.
Виолет смотрела на него, не мигая, широко открытыми глазами. А потом сказала то, что было и так ясно всем собравшимся:
— Ты же знаешь, я смогу ее обнаружить, только если она мертва.
Они не составляли никакого плана перед тем, как идти в дом убийцы, но Виолет четко знала, что от нее требуется. Она должна уловить отголосок.
Виолет успела за много лет привыкнуть к своей способности. Она обнаруживала трупы людей, и ей все время удавалось как-то справиться с этим. Трижды, считая Хэйли Макдоналд. И решив, что может помочь найти убийцу, не отступила и не испугалась.
Но это…
Это было совсем другое. Это вселяло ужас.
Она целенаправленно искала труп девочки. Не наобум, не случайно.
На месте присутствовало всего несколько полицейских, и все они занимались своими делами: искали улики, собирали доказательства. И не обращали на нее внимания.
Виолет не отставала от дяди, он повел ее сначала в дом, маленький, темный и грязный, а потом по обширному лугу, разделенному заборами на несколько участков.
Было жутко находиться здесь, знать, что она стоит на том самом месте, где стоял он, видеть, где он ел, спал — где жил.
Несколько раз она останавливалась, ощущая старые, поблекшие от времени отголоски. Виолет была уверена, что они не имеют значения, по крайней мере, не представляют интереса для полиции. Она могла только предполагать, откуда они — кошки охотились на крыс, койоты ловили кур, люди резали скот. Только это приходило ей в голову, когда она ощущала отголоски там, на территории фермы.
Но дядя отмечал маленькими оранжевыми флажками все места, которые она указывала. И пока она здесь, они не станут копать. Это было одним из условий, которые поставил ее отец. Она должна все осмотреть как можно быстрее и сразу же уйти, чтобы как можно меньше людей заметили ее, включая полицейских. Но еще до того, как они все обошли, Виолет поняла — Маккензи Шервин здесь нет. Она бы почувствовала ее так же четко, как услышала колокола Брук, как увидела радужное сияние маслянистого пятна, — отголосок был бы свежим и мощным. Если Маккензи мертва, ее тело где-то в другом месте…
Преследуемый
С того места, где он стоял, был виден облупившийся фасад старого дома. Дома, который он видел сотни раз. Но сегодня — сегодня он смотрел на него совсем другими глазами.
Он оставался незамеченным, глядя, как полицейские заходят внутрь и выходят обратно, фотографируют, собирают улики. Выносят из дома рифленые коробки и складывают в свои машины. Этот дом, где он бывал сотни раз, стал теперь местом преступления. По крайней мере, местом, где проходит расследование преступления.
Он до сих пор не мог понять, где же они просчитались и каким образом на них вышла полиция. И хотя он оставался на свободе, случившееся было для него равносильно аресту.
Их остановили. Серии идеальных убийств пришел конец.
Теперь он наблюдал и ждал — он хотел быть уверенным, что никак не может попасть под подозрение.
Он не удивился, увидев, как шеф полиции приехал на обычном автомобиле без каких-либо знаков отличия. Его прибытие так же бросалось бы в глаза, как если бы у него на машине было написано «КОП».