— Как страшно. — прошептала она. — Иметь ребенка и потерять. Я, наверное, теперь всегда буду дрожать за наших детей.
— Не бойся. — царь поцеловал ее в макушку. — Когда боги пошлют нам наследника, я сумею его защитить.
«Глупец, — усмехнулся Аполлон, — Ты не сумеешь защитить даже самого себя!» Он не обиделся. Ведь людям не дано знать будущее.
* * *
На следующий день в благодарность за добрый прием Феб избавил всю Фессалию от полевых мышей, а усадьбу Адмета еще и от домашних.
Утром царь повел светозарного гостя осматривать свои стада. Чем, чем, а быками Адмет был богат как никто на свете.
— Я не знаю, как их сосчитать, и поэтому делю по цветам. — царь указал Аполлону на море белых, черных, карих и сливочных спин.
У каждого стада был свой пастух, следивший лишь за тем, чтоб коровы одного цвета не смешивались с другими.
— Теперь тебе придется приглядывать за всеми одному. — развел руками Адмет. — Ума не приложу, как это сделать.
— А ты и не прикладывай. — усмехнулся Феб и в мгновение ока смешал коров, как краски на палитре.
Царь протер глаза. Его коровы не просто перепутались между собой, а слились и разъединились, так что их шкуры стали пятнистыми, как у собак в Далмации.
— Что ты наделал? Мои быки! — только и мог сказать он.
— Разве ты не знаешь, — пожал плечами Аполлон, — что пятнистый скот лучше нагуливает бока, да и молоко у него жирнее. Клянусь, что, когда буду уходить, все верну на свои места.
Потрясенный Адмет молчал, не зная, как спорить с богом.
— Согласись, что так гораздо веселее. — подбодрил его лучник. — И к тому же, если твоих быков украдут, их нельзя перепутать ни с какими другими.
Царь кивнул. Мог ли он сердиться на гостя?
С этого дня Аполлон зажил припеваючи, охраняя бескрайние стада. Трижды: на рассвете, в полдень и вечером — он обращался в волка и обегал своих пятнистых пленниц, не слишком грозным рыком сгоняя их в кучу. Этого было достаточно, чтобы насмерть перепуганные коровы уже не пытались разбрестись.
Из речной глины лучник слепил маленький алтарь с глиняной фигуркой Асклепия, на который каждый день совершал возлияния и крошил лепешки для птиц. В остальное время он был предоставлен самому себе и мог сколько угодно упражняться в игре на флейте. Феб не был одинок. С ним оставался ворчун Марсий, который время от времени развлекал гиперборейца язвительной беседой. И если бы не тоска, прочно поселившаяся в сердце солнечного бога, он почитал бы дни, проведенные у Адмета, счастливейшими в своей жизни.
Однако дар пророчить неприятности остался при нем. Фебу казалось, что стоит ему бросить слово предупреждения о грозящих невзгодах, и беды начинают скапливаться сами собой. Он не даром говорил о грабителях, но никак не ожидал увидеть в такой малопочтенной роли своего же собрата, вестника богов Гермеса.
Этот проныра давно шлялся в окрестностях, вызывая у Феба самые черные подозрения. Дважды он даже приценился, а не продаст ли лучник пятнистых коров и почем? Но гипербореец был не лыком шит и знал, что к чему. Торги между бессмертными не ведутся. В их кругу возможна лишь благородная мена. Гермесу, конечно, было что предложить: и крылатые сандалии, и шлем, и жезл, обвитый змеями. Но все эти вещи совершенно не интересовали Аполлона.
— Мне некуда летать. — сказал он. — А складно врать я умею и без твоего жезла мудрости. К тому же коровы не мои, а царские. Адмету и предложи свои побрякушки.
— Мне велено вести торг с тобой.
Гермес успел прикусить язык, и вопрос: «Кем велено?» — так и застыл на устах Аполлона. Он и сам знал, кто подсылает к нему хитреца-вестника.
Великая Мать не оставляла попыток наказать бывшего слугу. На этот раз ей подвернулся под руку Гермес. Всем было известно, что он гоняется за тайными знаниями. Стоило пообещать ему открыть какую-нибудь сокровенную мудрость, и вестник готов был разбиться в лепешку, лишь бы получить желаемое.
У Геру и Гермеса связывали давние отношения. Нет, вестник не домогался Матери богов, за это при Зевсе можно было живо слететь с Олимпа. Но все слышали, что когда-то, очень давно, Гер-о и Гер-мес были едины. Кто их разделил и зачем было неизвестно. Но оба до сих пор ощущали в себе недостаток чего-то очень важного и, встречаясь, с подозрением смотрели друг на друга: не досталось ли одному больше, чем второму.
Мать обладала великими знаниями, но хранила их в тайне. Гермес умел распространять науки, но мало во что был посвящен. Словом, от этой парочки Феб не ждал ничего хорошего и решил построже следить за стадами. Адмет не должен был пострадать из-за внутренней вражды бессмертных.
Вооружившись благими намерениями, лучник удвоил свое усердие и теперь гонял вокруг коров целыми днями. Ничего удивительного, что вскоре он устал и решил возлечь под раскидистым платаном. Разморившись на полуденном солнышке — все-таки бегать в шкуре жарковато — волк задремал. Он и не думал, что провалится в сон надолго. Но когда открыл глаза, за верхушку дерева уже цеплялись розовые закатные облачка. Луг дремал в объятьях сухого теплого вечера. Слабый ветер пробегал по траве, коровы бродили сытые и спокойные. Но отчего-то сердце божественного пастуха кольнуло: не то что бы животных стало меньше — он их никогда и не считал. А так, неспокойно и все.
Феб встал, прошелся по краю поляны и настороженно повертел шеей. Он втянул носом воздух и едва заметно повел ушами. При каждом шаге его лапы пружинили, а от загривка до хвоста пробегала дрожь. Аполлона бил сильный охотничий азарт. Не мудрено, что через несколько минут он нашел, что искал: следы целой дюжины быков, которые вели… к тому самому платану, под которым всего несколько минут назад волк спокойно спал. Они шли от стада и обрывались у белого камня, где валялись холщовая сумка с едой и пастушья соломенная шляпа.
— Эй, Марсий! — подозрительно позвал лучник. — Где быки?
— Какие быки? — сонно осведомился рапсод. — Ты спятил? Тебе быков не хватает?
Феб зло затряс флейту.
— А ну-ка отвечай! Здесь были быки. Они шли под это дерево. А потом их словно кто-то проглотил!
— Кто-то? — рассердился Марсий. — Посмотри на себя, серый оборотень! Поставь волка коров стеречь!
Феб ужаснулся. Но тут же отмел страшную мыль. Он не мог задрать скот. Вокруг не было ни следов борьбы, ни крови, ни костей. Губы и одежда солнечного бога оказались чисты, под ногтями не виднелось характерного бурого ободка, который появлялся у гиперборейца после удачной охоты. Во рту не чувствовалось привкуса сырого мяса, а в желудке блаженной тяжести. Да и кто в силах проглотить 12 коров за раз? Он бог, а не бездонная бочка!
Удостоверившись в собственной невиновности, Феб похолодел от дурной мысли. А что скажет царь Адмет, когда узнает, что целая дюжина его любимых быков пропала неизвестно куда? Уж его-то удастся убедить, будто солнечный оборотень задрал скот. Люди охотно верят небылицам о богах. Если же Адмет прогонит Аполлона из пастухов раньше срока — такое право для фессалийского царя Зевс тоже предусмотрел — на любой другой земле бывший лучник Великой Матери окажется вне закона. Всякий должен гнать и преследовать его. Гиперборейца можно забрасывать камнями, травить собаками, нельзя только убить — он бессмертен. Но в последнее время это звучало плохой шуткой.