— Ценное уточнение. — Босуорт посадил мальчика на лошадь. — Зачем бы они ее стали увозить, если б она была мертвая?
— Я вообще не знаю, зачем они ее увезли. — задумчиво сказал мальчик. — А нас с Молли догонять не стали.
— Много будешь знать, скоро состаришься. — Дерлок щелкнул Персиваля по совершенно ледяному носу. Ему-то поведение соплеменников было абсолютно ясно, и оно его не радовало. — С твоего согласия мы поищем твою «тетку», — сказал горец, — а уж потом повернем в долину. Все-таки мы с тобой два мужчины, нельзя бросать ее в такой беде.
— Согласен. — совершенно серьезно отозвался мальчик. — Один бы я, наверное, с ними не справился, зато теперь вдвоем может что и получится.
Босуорт покачал головой, ему впервые приходилось иметь дело с детьми в деловом возрасте, и он сейчас даже не предполагал, насколько несносен и насколько полезен может оказаться его маленький спутник.
Всю дорогу Персиваль без умолку болтал о виденных им в Даллине кораблях и о том, что, хотя у Дерлока, конечно, большой меч, но в даллинском арсенале есть и побольше.
— Двуручный. — уточнил Босуорт. — Есть.
— И с витым лезвием. А ты умеешь стрелять из арбалета? Папа говорит, что пистолеты часто взрываются в руках и арбалет надежнее…
— Тихо! — у Дерлока уже в голове звенело от тонкого ребячьего голоска. — Закрой рот, простудишься.
Персиваль надулся и целых полчаса молчал. То-то было блаженство! Но потом все началось сначала.
— Ты рыжий. Ты больше папы. А я знаю, где находится Луизиграна. А ты умеешь чертить карты?
Только когда Босуорт, не обращая внимания на хриплый щебет своего спутника, привстал на стременах и потянул носом воздух, мальчик смолк, чувствуя по лицу старшего приближающуюся опасность. Пахло дымом. Еще не близко, но явственно.
— Посиди здесь. — Дерлок спрыгнул с коня и прогулялся пешком в сторону предполагаемого костровища. Вскоре он услышал ржание лошадей и вернулся. — Слезай. — бросил горец. — Твои разбойники рядом. Смотри. — он указал пальцем на едва наметившуюся среди сугробов дорогу. — Если я не вернусь с твоей теткой до утра, пойдешь по ней пока не наткнешься на каменный крест, отмечающий развилку. Свернешь налево. Там часа через два будет ферма Косого Фрайана. Попросишься туда, скажешь: Дерлок приказал. Там живут старики, они тебя не тронут. Расскажешь, кто ты и пообещаешь от имени отца вознаграждение, если они отвезут тебя в долину, когда разбойники уйдут.
— А что я буду делать до утра? — с неприкрытым ужасом спросил мальчик.
— Ждать меня под ближайшей елкой. Если не замерзнешь. — ответил Босуорт, набрасывая на Персиваля свой меховой плащ. — И смотри, — Дерлок поднял палец, — не подходи близко к стоянке разбойников, даже если тебе очень захочется посмотреть, что там происходит.
Мальчик нахмурился. Видимо, Босуорт угадал его затаенное намерение.
— Я говорю серьезно. — покачал головой воин. — Ни в коем случае не делай этого. Горцы имеют дурную привычку подкидывать младенцев из долины в воздух и ловить их на острие меча.
Маленький Персиваль в испуге зажал себе ладошкой рот, чтоб не вскрикнуть. Он несколько секунд не отрываясь смотрел на Дерлока, а потом спросил:
— Ты ведь тоже горец?
— Конечно, — кивнул Босуорт, натягивая перчатки.
Голос мальчика понизился до полного шепота.
— Значит ты тоже так делаешь?
Дерлок не ответил. Он нарочито долго возился с застежками ремня, закрепляя на нем, помимо меча, еще пару кинжалов. Но круглые немигающие глаза Персиваля неотступно следовали за каждым его движением.
— Да? Делаешь?
Горец резко мотнул головой.
— Нет. Нет уже. Но к тебе это не имеет никакого отношения. Присядь за елки.
Персиваль послушно опустился на снег и сложил руки на груди. Только когда Босуорт сделал несколько шагов, он услышал горячий шепот себе в спину:
— Я буду за тебя молиться.
— Хорошее дело. — не оборачиваясь, бросил Дерлок и зашагал прочь.
Оставив маленького Деми в рощице молодых елей, полностью скрывавших ребенка, Дерлок пустил коня вперед. Довольно скоро он спешился, решив не рисковать, и пошел дальше очень осторожно, пригибаясь и скользя от дерева к дереву. Ошибиться в направлении горец не мог, истоптанная, густо загаженная конским навозом дорога вела его к широкой опушке на наветренном склоне холма.
Шайка разбила привал возле пустующей хижины пастуха, сложенной из плоских слоистых камней. Рядом виднелись сарай для скота и полузанесенный снегом загон. Отряд был внушительнее, чем предполагал Босуорт. Человек около 30. Правда основную часть составляли молодые парни, почти подростки, видимо, впервые отправленные кланами на кровавый промысел.
Феоны нигде не было, и горец решил, что женщина вероятнее всего в доме. Сквозь маленькое окошко в каменной кладке ничего нельзя было разглядеть, потому что оно было заткнуто для тепла охапкой сена. Из-под деревянной двери на улицу вырывались клубы пара и пахло съестным. Внутри явно готовили пищу. Хорошо зная своих соплеменников, Дерлок решил, что никто из них никогда не унизился бы до стряпни, если поблизости находилась хоть одна женщина.
Он аккуратно двинулся к дому, стараясь до последней минуты укрываться за кустами подлеска. Голые ветки были плохой защитой, но его не заметили до тех пор, пока он не отворил дверь и не проник в дом. Первого горца, в изумлении вставшего ему на встречу, Дерлок сбил ударом в челюсть, второго обхватил рукой за шею и сломал ему позвоночник раньше, чем тот успел вскрикнуть. Но из-за клубов пара, валивших от очага, топившегося по черному, Босуорт не заметил третьего разбойника, лежавшего на низком топчане возле самого огня. Воин закричал, зовя на помощь товарищей, и тут же захлебнулся воплем, потому что Дерлок всадил ему меч в горло. Но было уже поздно. Он успел только схватить забившуюся в угол Феону за руку, но в дверях они налетели на ввалившихся в хижину горцев. Завязалась драка и, хотя Босуорт положил еще троих, перевес явно был не на его стороне.
Дерлока скрутили и выволокли на улицу, попутно надавав пинков по ребрам. Вокруг него собралась целая шайка.
— Вот он! Камерон, смотри!
— Эта скотина зарезала шестерых наших.
— Вздернуть его! Вздернуть!
— Перерезать ему сухожилия и выбросить в горы!
К Дерлоку, который уже смотрел на белый свет одним глазом, потому что второй, подбитый, у него заплыл, вразвалку подошел тот, кого называли Камероном. Невысокий малый с круглым рябым лицом и щербатой усмешкой. Видимо, он был здесь за командира.
Приглядевшись, горец с трудом припомнил этого парня, одного из рядовых лучников большого отряда, спустившегося когда-то вместе с ним в долину. В памяти всплыло также и то, что после первой же драки Камерона и пару его товарищей Дерлок приказал высечь за мародерство и вернуть награбленное крестьянам одной из долинных деревень. После этого случая часть горцев, недовольная таким отношением командира, повернула обратно. Среди них был и этот рябой.