– Придется опять спортом заниматься, – сказал Емеля. – Как только она скроется вон за той будкой, побежим изо всех сил следом. Чтобы не упустить ее из виду.
– Не споткнись только, – не забыла подсказать Галка. И хихикнула: – Ты здесь никаких веток между собой не связывал?
– Твой юмор хоть и не черный, но такой же глупый, – отмахнулся Емеля.
На этот раз он бежал быстрее, чем Галка. Но и устал быстрее.
– Ты… стайер… – запыхавшись, еле выговаривая слова, объяснил он. – А я… спринтер. Могу очень быстро бежать, но… мало…
– Ты только не усовершенствуй обе свои способности, – улыбнулась Галка. – А то в будущем сделаешь несколько стремительных прыжков и рухнешь без сил.
Сама она дышала ровно, как спящая кошка.
– Местечко, – все еще задыхаясь, огляделся Емеля, – подходящее… для всяких… тайничков. Можно хоть посреди белого дня клады выкапывать – никто не заметит. И метро рядом, и дома, а место пустынное. Интересно, почему это?
– Рядом с железной дорогой всегда так, – сказала Галка. – Здесь ходят только редкие прохожие, только те, которые путь сокращают. Напрямик.
– Интересно, куда это она путь сокращает? – воскликнул Емеля и махнул рукой, давая понять, что отдых закончен.
К тому же и Нинель уже готова была скрыться за следующим поворотом тропинки.
– Бандитские тропы какие-то! – бормотал на бегу Емеля. – А кажется, нормальная учительница… Что ей надо в этих трущобах?
И тут, как это бывает часто, трущобы, словно в сказке, вдруг превратились в уютную зеленую улочку – стоило только повернуть за угол какого-то металлического гаража.
– «Вишневая», – прочитал Емеля название улицы.
Вишневая улица быстро закончилась, а сразу за ней начался Цветочный проезд.
– Названия как в сказке, – хмыкнул он.
– А что, – заметила Галка, – сейчас знаешь какие названия бывают! Рядом с нашим домом есть коттеджный поселок, он называется Эдем.
– Ничего себе! – засмеялся Емеля. – Получается, люди так хотят в раю побывать, что даже на будущее это не откладывают.
– А при чем здесь рай? – не поняла Галка.
– Эдем – это означает рай. В переводе с… Не знаю, с какого. Кстати, можно догнать Нинель и спросить, она же у тебя специалист по иностранным языкам.
– Ну тебя, – отмахнулась Галка. – Кажется, мы пришли.
Емеля с облегчением вздохнул: Нинель юркнула в ворота, за которыми стояло двухэтажное здание, похожее на какое-то учреждение. Теперь уже можно было не таиться. Галка осталась ждать во дворе, а Емеля вошел в здание – на разведку. Перед этим он посмотрел на часы и сказал:
– Тяпа сорок минут провела без света и практически без воздуха. За это Нинель надо проучить!
– Каким образом?
– Пока не знаю. Да и не в этом сейчас дело. Куда это она ее притащила? Смотри, какая вывеска на здании.
– Вижу, – сказала Галка. – Ветеринарная клиника. Но я же играла с Растяпой всего час назад, она была абсолютно здорова… Странно!
– Я уже привык и к этому твоему любимому словечку, и к странностям нашей истории, – махнул рукой Емеля. – Надо им уже не удивляться, а спокойненько их анализировать. Жди меня здесь.
В длинном коридоре клиники было сумрачно. Но людей вместе с животными было предостаточно. Наверное, нигде люди не разговаривают так охотно, как в человеческих и ветеринарных клиниках – в коридоре стоял сплошной гул от разговоров.
Даже не спросив, кто последний, Нинель направилась прямо к двери кабинета и распахнула ее.
– Женщина, вы куда?! Тут очередь, хотя бы спросили, кто крайний! – раздался возмущенный крик.
– Нахалка, за людей нас не считает! – прокричал другой голос.
Залаяли собаки, зашипели кошки – поднялся такой переполох, что Емеле даже страшновато стало. В первую очередь за Тяпу. Как она себя чувствует в этой черной камере хранения?
Нинель еще не успела войти в кабинет, как оттуда выглянул врач.
– Что здесь происходит? – сурово спросил он.
– Я к вам. Полчаса назад мы говорили с вами по телефону. У меня собачка. В сумке, – таинственным голосом проговорила Нинель.
– А, это вы! – вспомнил врач. – Проходите. Хотя нет, у меня там вьетнамский поросенок перевязывается. Он еще взволнован, а психика у него тонкая. Не будем его беспокоить.
Емеля вытянулся на цыпочках, стараясь заглянуть в дверь. Но иностранного поросенка с тонкой психикой рассмотреть ему не удалось.
– Давайте вот сюда пройдем, в соседний кабинет, – пригласил врач. – Не волнуйтесь, – обратился он к очереди. – Прием продолжает другой врач, а гражданка ко мне по предварительной записи.
– А чего это у нее животного нет? Она что, сама пришла лечиться? – воскликнула старушка, державшая клетку с ярким попугаем.
– У меня змея гремучая. – Нинель зло взглянула на старушку и показала на свою сумку.
Старушка отшатнулась. Как раз в этот момент Тяпа наконец подала голос, заскулив.
Все засмеялись, а старушка обиженно замолчала.
Емеля быстро занял место у самой двери кабинета, в котором скрылись врач и Нинель. Никто на него внимания не обращал, так что можно было даже ухо приложить к дверной щели. Что он, конечно, и сделал.
– Во-от, хорошо, что вы ее в темноте держали, – ласковым голосом проговорил врач. – А сейчас мы ее немножечко погипнотизируем… Повнушаем ей, повнушаем, что надо быть более акти-ивной, послу-ушной, такую хорошую хозяйку надо слу-ушаться, не кусаться, не лягаться…
«Живодер! – подумал Емеля. – Никогда не поверю, чтобы темнота была полезна для собаки. И что это за глупости он говорит, да еще таким идиотским тоном? Как это может собака лягаться? И чем он собирается ее гипнотизировать? Кусочком мяса?»
Еще на протяжении пяти минут из кабинета доносились завывания врача-идиота. Бедная Тяпа! На ее месте Емеля давно разуверился бы в людях. Впрочем, Тяпа только весело тявкала, словно подпевала. Наверное, она восприняла гипноз как игру.
– Итак, первая часть лечения закончена, – бодрым голосом сказал врач. – Дадим девочке таблеточку, половиночку она сейчас съест, половиночку вечером. А еще зайдите в пятый кабинет, там вам укольчик сделают.
– Мне? – испуганно переспросила Нинель.
– Нет, зачем же вам? А впрочем, если хотите… Для развития умственных способностей. Хи-хи! – захихикал врач. – Вашей девочке укольчик.
Емеля отпрыгнул от двери. Сияющая Нинель с Тяпой на руках вышла в коридор. Следом семенил доктор с сумкой. Никогда еще Емеля не видел таких угодливых докторов! От Тяпы он, с трудом пересилив себя, отвернулся. Не хватало еще, чтобы она при всех бросилась к нему на шею.
У пятого кабинета тоже сидела длинная очередь.