Она принесла из кухни тарелки, хлеб, стаканы с нарисованными старомодными автомобилями.
Вино было розовое, чуть терпкое, и Марина пила его медленно, вглядываясь во французскую надпись на этикетке.
– Ну, а за эту неделю что же случилось? – спросил Шеметов, отставив свой бокал на книжную полку. – И почему вы мне сразу не позвонили?
– Вы же сказали, что уезжаете…
– Ну и что? Телефон-то при мне, я ведь вам говорил, что всегда сам по нему отвечаю.
Он сидел в кресле возле стеллажей, а Марина – у письменного стола. В неярком свете бра лицо его казалось усталым.
– Я испугалась, Алексей Васильевич, – тихо ответила Марина. – Я так испугалась, что и сказать нельзя…
– Что же вас так напугало, колдунья? – удивился он. – Привидения, феи и эльфы?
– Нет, не эльфы, – она невольно улыбнулась. – Просто… Один человек – ах да, вы же его почти знаете, тот художник, что портрет мой писал. Так вот, он сказал мне, что она все равно меня найдет и все равно отомстит…
– Мало ли что сказал какой-то мальчишка! – поморщился Шеметов. – Всему надо верить?
– Нет, дело не в нем. Я и сама это понимала, только надеялась, что, может, ошибаюсь… Она меня не выпустит, ни за что не выпустит просто так, она считает, что я ее оскорбила…
– Но что она вам реально может сделать, как вы думаете? – прищурился Шеметов. – Ну, кроме мифических колдовских штучек?
– Ах, да что угодно! Я ведь просто не хотела вам раньше говорить, неловко было, а она меня и раньше предупреждала. Может сказать, что я у нее деньги украла, что похитила у нее что-нибудь. И у нее ведь правда влиятельные всякие люди бывают, что ей стоит попросить… Неужели вы не знаете, как это бывает, Алексей Васильевич! Меня просто сомнет, как травинку, кто же станет разбираться в мелочах! – Марина встала, прошлась по комнате, стараясь успокоиться. – Нет, лучше уехать, и далеко, правда? Может быть, вы мне посоветуете куда? Ведь я медсестра, я бы везде нашла работу.
– Можно я закурю? – спросил Шеметов. – Что ж… – Он затянулся сигаретным дымом. – Но ведь это же смешно, Марина!
– Что – смешно? Смешно ее бояться? Совсем не так она безобидна, как вам кажется!
– Нет, может быть, бояться и не смешно – судя по тому, что вы говорите. Но смешно строить свою жизнь не по душе, а по обстоятельствам, разве нет?
Он смотрел на нее сквозь редеющий дым, и взгляд его показался ей суровым. Марина опустила глаза.
– Я не знаю, Алексей Васильевич… Может быть, вы и правы, но вы для себя правы, понимаете? А для меня – я все равно не выдержу… Она меня пересилит! Помогите мне уехать, я вас очень прошу! Это будет последняя просьба, честное слово!
– Да бросьте вы, – снова поморщился он. – Конечно, я могу отправить вас куда-нибудь… На край географии. Но я уверен, что это не выход. Вы окажетесь там, где не собирались быть, на месте, к которому вас ничего не привязывает. Да это же хуже тюрьмы, ей-богу! Нет, Марина, раз такое дело, у меня к вам другое предложение.
– Какое? – Она посмотрела на него с надеждой.
– Да обыкновенное: выходите за меня замуж.
– О господи! – вырвалось у Марины. – Я понимаю, вы насмешник и шутки ваши мне нравятся! Но не все же шутить, не всегда же!
– Почему же шутки? – Шеметов смотрел на нее внимательно, и лицо его казалось надменным. – Я совершенно серьезно предлагаю, и отчего бы вам не доверять моей серьезности?
Она растерялась от его слов и от надменного взгляда его непроницаемо-темных глаз. Действительно, непохоже было, чтобы он шутил. Но что все это значит?
– Но как я могу этому верить, Алексей Васильевич? – медленно произнесла она. – Да это же бред какой-то или какая-то ваша блажь непонятная! Вы хотите, чтобы я всерьез подумала, будто такой человек, как вы, может жениться на едва знакомой женщине, которую его охранник подобрал ночью на улице?
Тут он улыбнулся, и глаза его улыбнулись.
– Ну почему же? – сказал он. – Помнится, Петр Первый именно так и женился – и ни разу об этом не пожалел.
Марина не выдержала и тоже улыбнулась.
– Скромный вы человек, Алексей Васильевич!
– Хм, да, действительно… – смутился он. – Нет, я не к тому, чтобы сравнивать себя с императором. Просто я хочу, чтобы вы поняли: бывает ведь по-всякому. Хотя вы, по-моему, лучше меня это понимаете… Да и вообще: с чего вы взяли, будто я хочу, чтобы вы стелили мне постель, как юная Екатерина – Петру Великому? Вы просили меня о помощи – я вам предлагаю наиболее надежный вариант. А иначе – подумайте, Марина! – может статься, что эта ваша магиня действительно найдет какой-нибудь способ отравлять вам жизнь. Да хоть с помощью той же прописки, например, или еще что-нибудь выдумает. В эту машину ведь только попасть, вы правы… А так – стопроцентная гарантия, что моей жене никто не станет предъявлять претензии.
Марина видела, что он не шутит. Но зачем ему это? Что за благотворительность такая непонятная?
– А вы не боитесь, Алексей Васильевич? – спросила она. – Не боитесь, что я соглашусь?
– Марина, чего мне бояться? – поморщился он. – Что вы заритесь на мои капиталы? Так ведь я, как всякий другой в нашей стране, могу их потерять в любую минуту и без вашего вмешательства. Что вы отсудите у меня эту жилплощадь? Поверьте, я ею не дорожу. Чего еще мне бояться?
– Я не понимаю вас, Алексей Васильевич, – тихо произнесла Марина. – Я впервые не понимаю…
Он молчал, и лицо его было скрыто за облаком дыма. Потом он помахал рукой, развеивая облако.
– Да что здесь понимать? В конце концов, неженатый мужчина за сорок – это подозрительно. Этак меня скоро партнеры по бизнесу заподозрят в какой-нибудь оригинальной сексуальной ориентации. Мне этого не надо. Я давно разведен, у меня нет проблем с женщинами, и к выполнению постельных обязанностей я вас принуждать не стану. Нормальное деловое соглашение: я вам – поддержку, вы мне – декорацию семейной жизни. Ну, будете время от времени сопровождать меня там, где требуется присутствие супруги, вот и все. Уверяю вас, это не слишком обременительно.
– Эскорт-герл? – усмехнулась Марина.
– Откуда вы знаете эту терминологию? – удивился Шеметов. – Да, что-то вроде.
– Да ведь у меня это просто не получится! – воскликнула Марина. – Я же не умею всего этого, и столько всяких мелочей, которых я просто не понимаю! Я в деревне выросла, жила в провинции…
– Получится, – убежденно возразил Шеметов. – Вы проницательны, а мелочи и есть мелочи, сами собою поймутся. А что до провинции – так ведь вы не провинциальны, Марина. Вы и не столичная, вы вообще другая… Я пока не понимаю почему. Вы даже говорите по-другому, ведь это сразу чувствуется: фразы у вас другие, интонации… Я давно таких не слышал! Так что соглашайтесь, колдунья, ничего лучшего вы для себя не придумаете.