Лера решила заехать в бутик на Тверской-Ямской, в который она случайно забрела совсем недавно. Ей нравился мужской стиль без изысков и выкрутасов – как раз такой, какой и был там представлен.
– А здесь вы не были? – спросила она, когда Саня припарковался у входа. – У вас какая кредитка?
– Нормальная, – ответил он. – Которую везде принимают. А здесь я не был. Я ведь, знаете, вообще не слишком это дело люблю – по магазинам.
– Но зачем же тогда?.. – расстроилась было Лера.
– Ну что вы! Это я один не люблю, а с вами – очень даже…
Когда-то Лере ужасно нравилось ходить по хорошим маленьким магазинам – давно, когда их почти не было в Москве. Она с удовольствием делала это в любой стране Европы, даже не потому что непременно хотела что-нибудь купить – гардероб от Наты Ярусовой у нее и так был отменный, – а просто потому что ей нравилась приветливость продавщиц, блеск зеркал и множество красивых, не повторяющих друг друга вещей.
А потом она привыкла и, забегая изредка в подобные магазинчики, чтобы купить что-нибудь необходимое – сумочку к новому платью или перчатки, – почти не обращала внимания на остальное.
И вдруг, войдя с Саней в бутик на Тверской, Лера почувствовала, что ей нравится это занятие – разглядывать мужские рубашки, размышляя, купить две в мелкую полоску или лучше три, выбирать между спортивной курткой из «зернистого» кашемира и паркой со множеством застежек и карманов, в которой так приятно бродить осенью по стынущему лесу…
– Вам которая больше нравится? – спросила она наконец, показывая Сане обе куртки.
– Мне? Да любая! Которую вы выберете.
Лера выбрала парку и еще множество красивых вещей, среди которых был прямой двубортный костюм такого элегантного темно-серого цвета, что она сама порадовалась своему выбору.
– Да, а обувь! – вспомнила она, мельком взглянув на Санины туфли.
– А что обувь? – удивился он. – Тоже плохая?
– Да нет, хорошая, – успокоила Лера. – Только как-то слишком блестит… Такую, конечно, тоже носят, но мне она больше на женщинах нравится.
– Тогда купите другую, – покорно согласился Саня. – А я, знаете, раньше думал, что мне вообще невозможно нормальную обувь подобрать. Нога какая-то нестандартная, междуразмерная – то мало, то велико. А потом оказалось, что это если за двадцать долларов покупать – тогда не подберешь, а если за пятьсот – сидит как влитая…
Видно было, что, обнаружив это впервые, Саня очень гордился своим открытием. Но сейчас он сказал об этом Лере с непонятным оттенком грусти.
– Обувь мы потом купим, – решила она. – Я другой магазин знаю, на Никольской, там выбор лучше.
– А у вас зато туфельки! – восхищенно заметил Саня. – Я таких в жизни не видал!
– А они недавно только появились, – кивнула Лера. – Мне самой нравятся.
Ее осенние туфли действительно производили оригинальнейшее впечатление, особенно в холодную погоду. Они были прозрачно-голубые, на высокой, тоже прозрачной шпильке, и вся ступня была в них видна, как будто Лера стояла босиком. В сочетании с легким синим плащом это смотрелось странно и очаровательно.
Необычная обувь была Лериной слабостью, она охотно пробовала любые новинки. И теперь благодарно взглянула на Саню: приятно все-таки, что он это оценил.
– Что ж, примеряйте, – сказала она, направляясь с выбранными вещами к примерочной.
– Сейчас – все это мерить? – ужаснулся он. – Да вы что, это ж с ума сойдешь! Нет, Лера, я дома лучше померю. Пойдемте, заплачу, и сгрузим это все в машину.
С этого дня Саня стал появляться в театре довольно часто. Лера удивлялась только, что он никогда не звонит заранее. Просто раздается его спокойный стук и широко распахивается дверь – так же широко, как синие его глаза на мальчишеском лице.
Она даже спросила его однажды:
– Саня, а почему ты не позвонишь никогда, что приехать собираешься?
Они давно уже перешли на «ты» – это как-то само собой получилось, без договоренности; да и смешно было бы все время «выкать».
– А зачем? – улыбнулся он. – Разве я тебе мешаю?
– Да нет, – пожала плечами Лера. – Я тебе рада. Но вдруг ты приедешь, а я занята? А все-таки Ливнево – не близкий свет…
– Занята будешь – я уеду, – объяснил он. – Без никаких обид, я же к тебе на работу приезжаю. А насчет близкого света – так я тут живу неподалеку, в Тушино, так что это мне по дороге.
Каждый раз оказывалось, что заехал Саня ненадолго и по какому-нибудь срочному делу – например, для того чтобы спросить у Леры, «можно ли носить» новый галстук.
– Можно, Саня, можно, – смеялась она. – Я тебя, смотрю, совсем запугала!
– Почему – наоборот, – улыбался он в ответ.
Он оказался очень восприимчив, и вскоре его гардероб приобрел гораздо более сдержанный и элегантный вид, чем прежде. Правда, Саню все-таки удручало то, что фирменные нашлепки на «приличных» вещах располагаются в самых незаметных местах.
– Слишком уж просто, – объяснял он.
– Значит – хорошо, – не вдавалась в объяснения Лера.
Если кто-нибудь заходил в кабинет, Лера представляла Александра Ивановича, не объясняя, кто он. Да мало ли кто мог сидеть у директора театра! Тем более что сейчас она как раз занималась реставрацией парка, а это было дело просто неохватное.
Митя тоже зашел как-то, поздоровался и окинул Саню таким незаметно-быстрым взглядом, что Лера улыбнулась про себя и вспомнила нравы их двора, требовавшие с полувзгляда оценивать даже первого встречного.
– Хороший у тебя муж… – произнес Саня, когда Митя вышел.
– Как это ты определил за три минуты? – усмехнулась Лера.
– Жизненный опыт позволяет, – объяснил тот. – Тем более когда сразу видно.
О том, что представляет собою его жизненный опыт, Саня никогда не говорил, а Лера предпочитала не спрашивать. Это словно договоренность безмолвная была между ними: не вдаваться в подробности его занятий.
Однажды, сидя в кресле рядом со стенкой из прозрачных кирпичей, Саня поднял руку, чтобы сделать свет поярче – реостат реагировал на тепло ладони, – и Лера увидела пистолет, висящий в кобуре у него под пиджаком.
Заметив это, Саня слегка смутился, как будто стало явным что-то не слишком приличное.
– Извини, – сказал он. – Надо было в машине оставить, да я забыл.
Лера не совсем поняла, за что же надо извиняться. Многие ее знакомые носили оружие – правда, чаще газовое. А пистолеты ей почему-то ужасно нравились. Еще мама говорила в детстве, что у нее мальчишеская страсть к оружию, и петарды она вечно делала вместе с одноклассником Гришкой Власюком, и Митя даже называл ее боевой подругой…
– Ой, а можно я посмотрю? – попросила она. – Это у тебя какой, газовый или настоящий?