Постояв еще немного у стены-окна, Лиза огляделась. В этой комнате, наверное, было что-то вроде кабинета – судя по огромному письменному столу, уставленному старинными безделушками. Но едва ли Виктор работал здесь постоянно: не видно было ни бумаг, ни компьютеров, без которых он наверняка не обходится. Скорее всего это был кабинет для души.

«Он же любит все красивое», – подумала Лиза.

Вернувшись обратно через анфиладу комнат, она спустилась по лестнице на первый этаж.

«Где же искать Виктора?» – думала она, стоя посреди солнечного холла.

Она увидела несколько дверей и открыла одну из них. За дверью оказалась столовая. Женщина средних лет протирала белой салфеткой высокие хрустальные бокалы и расставляла их на большом овальном столе.

– Виктора Станиславовича ищете? – приветливо спросила она. – Вы пройдите сейчас прямо, потом направо – его кабинет и увидите. Он просил сказать, что там вас ждет.

Лиза последовала ее совету и вскоре остановилась перед высокой, темного дерева, дверью.

– Входите, Лиза, входите! – раздалось в ответ на ее осторожный стук. – Так быстро отдохнули?

Конечно, здесь и был его настоящий кабинет. На длинном столе, опоясывающем комнату почти по всему периметру, стояли два компьютера, бумаги были разложены и на столе, и даже на ковре. Но, как ни странно, в этом чувствовался не беспорядок, а особый, сосредоточенный ритм.

– Я вам помешала?

После того, что она увидела в этом доме, в голосе Лизы звучала робость. Наверное, Виктор почувствовал ее.

– Ну как вы можете помешать, раз вы гостья в моем доме! – успокоил он Лизу, вставая из-за стола. – Наоборот, мне как хвастливому хозяину не терпится показать вам свои владения. Давайте выпьем кофе и прогуляемся по парку, хотите?

– Спасибо за серьги, – сказала Лиза. – Посмотрите, какие они красивые! – И она повертела головой, чтобы бриллианты засияли в солнечных лучах.

Лиза заметила, что радость сверкнула при этом в его глазах.

Кофе они выпили на веранде, куда вела дверь прямо из кабинета. На круглом столике уже стояли фарфоровые чашечки, под кофейником на специальной подставке горела маленькая свеча.

– Чудесное голландское изобретение, – объяснил Виктор. – И кофе не остывает, и красиво.

Кофе был крепок и ароматен, из маленького блестящего тостера выскакивали румяные хлебцы, которые можно было намазывать медом и джемом – и во всем этом чувствовалась восхитительная неторопливость.

– Я очень люблю встречать утро в этом доме, – сказал Виктор. – Чувствуешь, что жизнь имеет смысл, вы замечаете? Впрочем, вы, наверное, не замечаете. Ваша жизнь сама по себе имеет смысл, вы сами его создаете своим существованием.

– Не знаю, – усомнилась Лиза. – Я просто не думала об этом, а если бы задумалась – неизвестно, что обнаружила бы.

– В этом все и дело – что вы можете не задумываться, – сказал Виктор.

С веранды они спустились в парк и пошли по такой же светлой песчаной дорожке, как та, что вела от ворот к дому. Парк был отлично ухожен, но вместе с тем производил естественное впечатление.

– Вы себе не представляете, как трудно было добиться, чтобы этот парк выглядел так, как он выглядит, – говорил Виктор, идя рядом с Лизой. – Настоящее парковое искусство почти совсем утрачено, и дело даже не в деньгах – мастеров просто нет. Будь у меня время, я бы сам почитал что следует, углубился в это дело – и, поверьте, с удовольствием. Но времени, конечно, нет. Я еле нашел людей, способных разбить хороший парк. Но результат, как видите, неплох. У меня здесь настроение улучшается просто от того, что я смотрю в окно.

– Здесь очень красиво, – охотно согласилась Лиза.

Песок тихо поскрипывал под ее каблучками, под легким ветром на дорожку падали розовые лепестки. Лизе казалось, что все это не может происходить наяву, но вместе с тем она удивлялась ясному, бодрому чувству, которым была охвачена.

– Вам очень идет новая прическа, – заметил Виктор.

– Да? – обрадовалась Лиза. – А я думала, вам не понравится, что я косу отрезала. Мама моя с ума бы сошла, если бы узнала!

– Ну, мои воззрения все-таки отличаются, я думаю, от взглядов вашей мамы, – усмехнулся Виктор. – А коса – что же коса? Чем-то надо жертвовать, ничего не поделаешь. Зато теперь лицо у вас стало загадочное… И цвет волос кажется каким-то новым.

– Я не красилась! – удивилась Лиза.

– Да это я понял. Но о том и речь: вы не сделали ничего особенного, а вместе с тем все, что прежде в вас только угадывалось, стало теперь очевидным.

Лиза не стала уточнять, что он имеет в виду. Ей давно хотелось спросить о другом.

– А много гостей будет сегодня, Виктор?

Она думала об этом с той самой минуты, когда Виктор поинтересовался, не против ли она, если они встретят ее день рождения в небольшой компании. Кто может приехать на такую дачу – шоу-звезды, миллионеры? Наконец она решилась спросить об этом Виктора.

– Странно все-таки, Лиза, – поморщился тот. – Неужели вы до сих пор не поняли, что я не разыгрываю перед вами какой-то пошлый спектакль? Разве я вожу вас куда-нибудь, где престижно, потому что дорого, и можно заказать поросенка «с выходом»? Почему же вы думаете, что на ваш день рожденья я позову не людей, а, так сказать, брэнды?

Лиза покраснела. Как часто и безжалостно он дает ей понять, какая она неотесанная! К тому же она не знала, что такое брэнды.

– Будут мои друзья – одноклассники в основном. Но они очень интересные люди, не сомневайтесь! Ну, и Никита будет, и Петя – вы их знаете. Не думайте, что я собираюсь вас смущать каким-то особенным бомондом.

Хотя Виктор и старался ее успокоить, Лиза расстроилась, у нее пропало желание гулять по парку.

Виктор заметил, как переменилось ее настроение, и, наверное, почувствовал вину за это.

– Я замучил вас разговорами, Лиза, – сказал он. – Давайте встретимся перед самым обедом? Погуляйте пока одна или отдохните у себя. А мне придется еще поработать.

Лиза смотрела ему вслед, пока он не поднялся на веранду и не скрылся за дверью.

Глава 10

Обед был назначен на пять. Лиза побродила еще немного по парку, потом поднялась в дом, достала из книжного шкафа «Вешние воды» – почему-то ей показалось, что в таком доме можно читать только Тургенева, – и устроилась с книгой на кровати в своей комнате.

К обеду она переоделась в шелковое платье, переливающееся оттенками голубого и зеленого. Ей нравились рукава этого платья: они были незаметно разрезаны от плеча до локтя и при каждом движении трепетали, как крылья стрекозы, открывая плечи. Лиза спустилась вниз ровно к пяти. Ей было бы неловко встречать гостей вместе с Виктором – в качестве кого? Правда, и выходить к ним, точно царственная особа… К счастью, гостей было немного, и никто не обратил на Лизу любопытного взгляда. Орлов улыбнулся ей и кивнул, Неретинский помахал рукой, а Виктор представил ее остальным: