— Я знаю, куда вы клоните, — с нотками недовольства в голосе сказал директор, — хотите снова привлечь к делу того подозрительного субъекта со стороны? Чем он вам так понравился?
— Он выручал нас в трудных ситуациях, и не раз. Помните историю с похищением ядерных зарядов в Чогунаше? Он тогда не только установил, кто именно похитил ЯЗОРД, но и сумел его найти.
— У нас и свои следователи есть, — буркнул директор, — нечего привлекать посторонних, тем более что речь идет о нашем бывшем сотруднике. Слепнев как-никак был нашим товарищем.
— Был, — выразительно заметил Потапов.
— Значит, мы и должны его найти. А не этот ваш специалист. Кстати, как его имя?
— Он предпочитает, чтобы его называли Дронго.
— Вот именно — Дронго. Он, конечно, неплохой специалист, но зачем вмешивать в наши дела такого рода экспертов? Не нужно. Думаю, мы вполне справимся сами.
— Этот человек умеет делать то, что не под силу никому другому, — сказал Потапов. — Он гениальный аналитик.
— Не нужно, — упрямо повторил директор, поморщившись, — вообще слово «гениальный» никак не вяжется с нашими доморощенными экспертами. Не отрицаю, он обладает некоторыми навыками решения подобных задач. И только. Поэтому давайте подумаем, как обойтись без него.
В этот момент зазвонил телефон. Директор посмотрел, какой именно, и сразу изменился в лице. Звонил сам президент. Осознавая важность момента, директор невольно подтянулся и снял трубку. Остальные затаили дыхание.
— Что происходит на улицах города? — гневно спросил президент.
— Сегодня была совершена попытка террористического акта, — доложил директор ФСБ чуть дрогнувшим от напряжения голосом.
— Как это попытка? — сказал президент. — Мне доложили, что у нас в городе уже стреляют из гранатометов. Есть погибшие. Это вы называете попыткой?
— Террористы организовали нападение на автомобиль министра финансов Полетаева. К счастью, Артема Сергеевича в автомобиле не было, но пострадали водитель и охранник, оба погибли.
— К счастью для кого? — спросил президент. — Вы хоть понимаете, что происходит? Террористы обнаглели настолько, что открывают стрельбу прямо в центре города, а вы говорите — «к счастью». Нужно найти и наказать тех, кто решил, что у нас нет законов. Или вы способны только чужие разговоры подслушивать?
Директор ФСБ вспыхнул и бросил взгляд на подчиненных. Может быть, они все же не слышали, что сказал президент. Ведь ни для кого не секрет, что не только ФАПСИ — Федеральное агентство правительственной связи, а еще и ФСБ прослушивает правительственные кабинеты и разговоры чиновников. Директор передавал информацию лично президенту, не сообщая ее даже своим заместителям.
— Мы сделаем все возможное, — сказал директор, — но необходимо прикрепить к Полетаеву наших людей, чтобы обеспечивали его безопасность.
— Вот это правильно, — согласился президент, — и докладывайте мне лично о ходе расследования.
Он отключился, и директор осторожно опустил трубку на рычаг. Посмотрел на обоих офицеров, снова поднял трубку и связался с начальником службы охраны. Раньше Девятое управление КГБ, на основе которого и была создана служба охраны, входило в структуру Комитета государственной безопасности и подчинялось Комитету. Но в начале девяностых эта структура была выведена из подчинения КГБ и организована как самостоятельная служба. Между ФСБ и службой охраны всегда существовало негласное соперничество. Трубку снял начальник службы охраны.
— Добрый день, — сказал директор ФСБ.
— Здравствуйте, — весело ответил начальник службы охраны. В его компетенцию входила охрана всех высших правительственных чиновников и правительственных резиденций. Но в случае нападения террористов он делил солидарную ответственность с директором ФСБ. А так как сегодня утром погиб один из сотрудников службы охраны, то можно было, ссылаясь на это, обвинить ФСБ в том, что именно их службы упустили террористов.
— Я звоню насчет сегодняшнего нападения на министра финансов, — сказал директор.
— Мне уже сообщили. Погиб наш сотрудник, героически пытавшийся предотвратить нападение, — явно издеваясь, сказал начальник службы охраны.
— Соболезную, — едва сдерживая ярость, прошипел директор, — поэтому мы и решили помочь вам. С двух часов дня берем Полетаева под свою охрану.
— Думаю, мы сами справимся, — возразил начальник службы охраны. — Вы лучше террористов ищите!
— Это приказ президента, — не без удовольствия сообщил директор ФСБ.
Его собеседник помолчал несколько секунд, потом сухо сказал:
— Желаю успеха. — И положил трубку.
Директор с улыбкой обратился к Корниенко:
— Полагаю, нам и своих экспертов хватит. Как вы считаете?
— Так точно. — Корниенко поднялся со своего места.
— Вот и прекрасно, — сказал директор, — к Полетаеву прикрепим группу Кикнадзе. А вы начинайте поиск Слепнева параллельно с расследованием этого нападения. И покажите всем, как мы умеем работать.
Они приехали в министерство к двум часам дня. Восемь офицеров ФСБ прошли в приемную, и полковник Кикнадзе попросил секретаря доложить о них министру. Кикнадзе было сорок два года. Грузин по происхождению, он всю жизнь прожил в России и говорил по-русски без всякого акцента, от которого так трудно избавиться тем, кто с детства говорил по-грузински. Дмитрий Георгиевич Кикнадзе служил в контрразведке более шестнадцати лет, придя сюда еще во времена правления бровастого генсека, когда само название КГБ вызывало ужас у граждан огромной страны и доброй половины человечества.
Кикнадзе сделал неплохую карьеру и в свои сорок два был одним из лучших специалистов по антитеррористической деятельности в стране. Вместе с Кикнадзе в министерство приехали шестеро мужчин и одна женщина, на которую сразу обратили внимание секретарша министра и его помощники. Женщине было где-то под сорок. Высокая, с короткой стрижкой, обычным лицом и обычной фигурой. В общем, ничего такого, что свидетельствовало бы о ее принадлежности к элитарным спецподразделениям ФСБ. Разве что темные очки, которые она не сняла даже в помещении. Однако все понимали, что она не рядовой сотрудник. Офицерам пришлось ждать минут двадцать, пока министр проводил совещание.
Полковник Кикнадзе прошел к министру, когда от него выходили его заместители и помощники. Полетаев не покидал своего кабинета, куда приехал после встречи с премьером, понимая, как важно детально проработать позиции Министерства финансов перед завтрашней лондонской встречей.