Матвей прищурился и вспомнил, что та приходила в час ночи, в два и пять утра, чтобы высказать свое недовольство шумом и криками, которые доносились из соседней квартиры и мешали ей спать.
Прикинув в уме, сколько у него осталось денег и хватит ли их на новый фотоаппарат, Матвей успокоился. Хватало. Старушенция не уйдет от расплаты! Он положит ей перед дверью кучку дерьма, а когда та наступит в него, запечатлит этот момент. А после бабуля увидит себя на стенде социальной рекламы…
Напевая любимую песню про блоху, Степанов с хищным выражением лица отправился в обезьянник. Бомж Николай Алексеевич на всякий случай от него отодвинулся. А приглядевшись к свежему нарушителю правопорядка, увидел его сходство с маньяком, орудующим в спальных районах. Маньяк совращал женщин, обещая на них жениться, после чего исчезал с похищенными сковородками с антипригарным покрытием.
Оперативник, услышав версию Николая Алексеевича, хмыкнул: мол, чего только не покажется с пьяных глаз. Но, приглядевшись к умиротворенному будущим злодеянием Степанову, задумался над словами лица без определенного местожительства. А спустя минуту позвонил начальству.
Хорошие подруги бывают разными. Одни держатся в стороне, не позволяя себе вмешиваться и портить жизнь доверяющему человеку, другие нахально лезут с вопросами и советами, нисколько не мучаясь совестью, что на их вопросы нет ответов. Ксения не переставала охать и ахать по тому поводу, что Марьяна до сих пор еще остается на перепутье и выбирает, с каким попутчиком ей дальше следовать по жизни.
Ксения решительно предлагала выбросить Степанова из головы, насладившись целиком и полностью последней местью. Она потащила Марьяну к позорному столбу алиментщика Степанова, чтобы та, увидев реакцию нормальных людей, успокоилась и переключила всю свою энергию на новый объект.
– Этот ненормальный вырвал столб с зацементированным корнем, – на вопрос подруг, куда делась социальная реклама, пожал плечами официант в блинной. – Его в обнимку с этим столбом отвезли в милицию. Видно, парню столб был чем-то дорог.
– Ага, – кивнула Ксения, – дорог. А что за парень?
– Теперь его все тут знают, – ухмыльнулся официант. – Прозвище у него Алиментщик. Только он еще не вернулся. Заказывать будете?
– Да, оладьи со сметаной, – сказала Марьяна и добавила: – Четыре порции! Отметим этот день как всенародный праздник.
Из окна блинной был виден развороченный асфальт, красноречиво свидетельствующий о могучей силе Матвея Степанова.
– Ты его допекла, – вздохнула Ксения. – Я не удивлюсь, если он вернется и тебя убьет.
Марьяна не успела что-то сказать, как у нее зазвонил мобильный телефон.
– У меня есть право на один звонок! – кричал кому-то Степанов. – Марьяна! Как хорошо, что я до тебя дозвонился. Я знаю, ты настоящий друг и не бросишь меня в беде! Они отбирают у меня телефон. Они, эти блюстители порядка. Слушай, найди Васнецова, пусть меня вытащит из отделения. Я тут сижу в обезьяннике с одним придурком, которому кажется, что я маньяк, орудующий в спальных районах. За что сижу? Соседка Хрусталева, старая ведьма, подстроила мне такую пакость, я потом расскажу. Кто тебе там чего-то шепчет? Пусть не дышит в трубку, я все слышу. Займись, Марьяна, в первую очередь мной! Между прочим, твой жених мне не понравился! Хлыщ, он на тебе не женится. Так и знай. Плюнь на него и звони Васнецову… Что значит, на моем счету двадцать одна жертва?! – закричал Степа кому-то, и разговор оборвался.
Марьяна спрятала телефон в сумочку и загрустила.
– Эгоист, – многозначительно произнесла Ксения, слышавшая весь разговор. – Думает только о себе.
– Интересно, о чем бы ты думала, сидя в обезьяннике? – усмехнулась Марьяна.
– Тебе его жалко? – прищурилась подруга. – Жалость плохой советчик.
– Зато ты хороший. Знаешь, Ксюха, мне действительно жалко. Жалко то, что Степа так и не понял, что неприятности исходят от меня, жалко, что он поздно начал ревновать…
– Разве он начал ревновать?!
– Конечно. Разве его фраза «твой жених мне не понравился» об этом не говорит?
– Эта фраза говорит о том, что он, я повторюсь, эгоист. Круглый.
– Круглыми бывают дураки.
– Вот он и есть дурак. Пусть сидит, никому не звони.
Откуда берется совесть, Марьяна не знала, но есть оладьи спокойно не могла. Бедный Степанов небось из-за нее давится тюремной баландой, на него тем временем вешают все нераскрытые преступления. С другой стороны, так ему и надо. Но если разобраться хорошенько, то он свое уже получил. Если за ним закрепилось прозвище… Нет, Марьяна этого не хотела. Она просто мстила за свою поруганную честь, за несбывшиеся мечты, за утраченные надежды. Но месть перестала казаться сладкой. Превратив жизнь бывшего жениха в ад, она сама запуталась в личных отношениях.
Марьяна не стала признаваться Ксении, что последним аккордом в их свидании со Столяровым стал поцелуй. Вчера, возможно, ей показалось, что он был. Сегодня она уже думала, что был не поцелуй, а знак внимания, дружеский и ни к чему не обязывающий. Они прощались, он ее поцеловал. Ах да! Это знак благодарности. Сергей благодарен ей за отличный спектакль. Его бывшая невеста так ревновала, что принялась бить посуду. Уж кто-кто, а любая женщина знает, что бить посуду полагается только в одном случае – когда ревнуешь.
Теперь Сергей может смело надеяться, что в ближайшие пару дней Стефания позвонит. Степанов же позвонил! С обычной просьбой, которая стала традиционной, – забрать его из отделения милиции. Марьяна отодвинула тарелку, достала телефон и позвонила Васнецову.
– Совесть замучила, – хмыкнула Ксения, гоняя вилкой по тарелке одинокий оладушек. Второй она съела ради праздника. Диета может продолжаться вечно, а таких праздников – раз-два и обчелся. – Везет Степе, двух красавиц заарканил, может выбирать любую.
Марьяна не стала отнекиваться, ее действительно замучила совесть. Только она сомневалась в том, что жалость и любовь – это синонимы. И не заарканил ее Степанов, наоборот, она все больше думает о Столярове. А думает ли он о ней? Обещал сегодня позвонить. На Чистых прудах открывается выставка фотографий, связанная с морем, они хотели съездить туда вместе. Во всяком случае, этого Марьяна хотела, а Сергей не стал отказываться. У нее все-таки отпуск.
– Ладно, мне пора, обед заканчивается. – Ксения поднялась и собралась уходить. Но внезапно ее взгляд задержался на окне, и она, как громом пораженная, плюхнулась обратно на стул. – Там, там! – И ее дрожащий указательный палец неприлично показал в окно.
– Столяров, – прошептала Марьяна, глядя вслед за пальцем. – И он не один!
Она совершенно упустила из вида, что офис Сергея располагается поблизости и машину он паркует рядом с машиной Матвея. Правда, та еще в ремонте. Так что ничего странного в том, что Марьяна может его увидеть в обычный рабочий день, нет. Странно другое. Он вышагивает по улице не один. На его руке повисла, как целый куст репейника, Стефания! И она что-то горячо и долго ему говорит. А он кивает и усмехается. Или улыбается?! Из окна блинной плохо видно!