— На какой стороне улицы?
— На северной.
— Он заходил внутрь?
— Нет. Мы сидели в машине.
— Где она стояла?
— В переулке.
— Что дальше?
— Минут через десять мы подъехали к дому.
— Дому Финчли?
— Думаю, да.
— Что дальше?
— «Идите туда, — сказал он, — возьмите ключ, откройте входную дверь и поднимитесь по лестнице. Наверху, справа от вас, будет стоять маленький столик. Возьмите со стола кейс. Спуститесь по лестнице, откройте дверь и идите на улицу. Там поверните направо или налево, как угодно, и продолжайте идти, но не останавливайтесь. Если кто-то будет идти за вами, притворитесь, что ничего не замечаете. Идите. Я буду рядом и если буду уверен, что за вами не следят, то подъеду, окликну вас, и вы сядете в машину. Я привезу вас в город. Вам отдадут триста долларов, и на этом работа будет закончена».
— Это все? — спросил я.
— Почти. Он объяснил мне еще кое-что. Он сказал: «Я не могу заплатить вам деньги до тех пор, пока окончательно не буду убежден в вашей порядочности. До тех пор, пока я не буду наверняка знать, что вы действительно видели это происшествие, у меня связаны руки». Потом он сказал, что это станет ясно из моего разговора с этим юристом.
— Хорошо, — сказал я, — что же дальше? Ты вошла в дом?
— Я открыла дверь ключом. У меня было какое-то нехорошее предчувствие, но я пошла наверх и услышала яростный спор. Какой-то мужчина громко кричал. Я слышала, как он ругался, он был очень рассержен.
— Ты слышала, о чем он говорил?
— Нет, я уловила только слова «предатель», «обманщик», что-то о выданных секретах. Он, кажется, сказал еще: «Я изменил свое мнение о тебе. Ты меня обманываешь». А потом вдруг прогремел выстрел. Сначала я не поняла, что это. Мне показалось, что кто-то очень сильно хлопнул дверью. Но как только я услышала этот звук, все стихло. Послышались шаги на черной лестнице.
— И что ты сделала?
— Я спряталась в маленьком чулане под лестницей и прикрыла дверь.
— А дальше?
— Потом я услышала, как кто-то выбежал через черный ход; тогда я открыла дверь чулана и поднялась наверх. Дверь была открыта. В комнате горел свет. Я увидела столик с кейсом. Вернее, там было два кейса, и я раздумывала, какой из них выбрать. Наконец решила взять тот, который лежал сверху. Дальше я заглянула в комнату и увидела чью-то ногу. Я сделала еще шаг, чтобы разглядеть все получше. На полу лежал человек. Тогда до меня дошло, что я слышала выстрел. Я оцепенела.
— Что же ты сделала?
— Кажется, я вскрикнула. Потом повернулась и бросилась вон из дома. И только когда выскочила на улицу, я поняла, что все еще держу кейс в руках.
— Что дальше? — спросил я.
— Я вышла и остановилась перед домом, ожидая, когда подъедет Харнер. Я стояла минуты две-три, но он так и не появился. Он говорил, что будет рядом, но я так и не увидела ни одной машины. Тогда, задрожав как осиновый лист, я отошла в тень. Потом на крыльце соседнего дома я увидела двух людей. Один из них спросил: «Ты думаешь, это был выстрел?» Другой ответил: «Думаю, да. Я сейчас вызову полицию».
— Где ты стояла? — спросил я.
— Под апельсиновым деревом на лужайке перед домом. Кажется, это апельсиновое дерево. Было темно, и листва была довольно густая.
— Что дальше?
— Эти люди пошли звонить в полицию, а я совсем потеряла голову. Харнер сказал, что если я пойду по улице, а он убедится, что я одна, то подъедет и подберет меня. Я выбежала на тротуар, осмотрелась, но не увидела ни одной машины и пошла по улице. Чем дальше я шла, тем страшнее мне становилось. Наверное, я прошла ярдов сто, пока не остановилась перед каким-то домом. В нем было темно, и я подумала, что хозяева ушли в гости. Я решила уйти с тротуара, обошла дом и села на ступеньки заднего крыльца. Я сидела, наверное, полчаса, потом услышала, как воет сирена полицейской машины, и испугалась до смерти.
— А потом?
— Потом я опять двинулась в путь, потому что испугалась, что вернутся хозяева дома. Я долго шла и забрела в какой-то переулок, оттуда на бульвар, где была скамейка и автобусная остановка. Я не знала, как часто по ночам здесь ходят автобусы, но все-таки подошла и села. Ты же знаешь, у меня с собой было только тридцать пять центов.
— Что дальше? — спросил я.
— Правда, несколько раз какие-то люди в машинах приглашали меня поехать с ними, но было ясно, чего они хотят. Потом рядом остановился очень приятный мужчина средних лет. Он сказал: «Прошу меня простить, но если вы ждете автобуса, то он придет не скоро. Я еду в Голливуд, а оттуда в Лос-Анджелес. Я буду очень рад, если смогу помочь вам».
— А ты?
— Я замерзла, немного нервничала и поэтому согласилась.
— Все было нормально?
— Да, это был замечательный человек.
— Он привез тебя прямо сюда? — спросил я.
— Нет, — ответила Дафни, — я попросила высадить меня за несколько кварталов отсюда. Он предложил проводить меня домой. Я рассмеялась и сказала, что часто прихожу домой поздно, так что ему не о чем беспокоиться. Потом я подошла к какому-то многоквартирному дому и дернула ручку двери. Она была открыта, и я вошла. В коридоре никого не было. Я немного постояла там, а потом выглянула на улицу. Мой спаситель уехал. Я пришла сюда, постучала, но никто не открыл мне. Тогда я достала свой ключ и вошла, решив воспользоваться твоим гостеприимством. Но я не хотела показаться… я не захотела спать в твоей кровати, потому что мог прийти ты. Я нашла лишнее одеяло, разделась, натянула пару твоих пижам и завернулась в одеяло. Я здорово влипла, Дональд. У меня нет ни расчески, ни зубной щетки, ни крема — ничего. Я несчастная бездомная девушка. Я растратила свою жизнь впустую! Трагичный конец. Правда?
— Где кейс? — спросил я.
— Под тахтой, — ответила она и сдернула одеяло. Это было сделано довольно естественно — без лишней скромности и застенчивости. Она сдернула одеяло и села. На ней была моя пижама. Верхние пуговицы были расстегнуты. Она нагнулась, чтобы достать из-под тахты кейс.
— Вот он, Дональд, — наконец сказала она и уселась на тахту.
Кейс был довольно дорогим и новым. На нем не было инициалов. Я попробовал открыть его, но замок не поддавался.
Дафни засмеялась:
— Я пыталась открыть его еще ночью, Дональд. Так хотелось узнать, что в нем!