– Маша, да что ты? – беспомощно посмотрел на меня Димка. – Ты плакать собралась?
– Нет, – сказала я, глядя в пол, ногтями впиваясь в ладони – самый лучший способ от слез, эксплуатируемый мною с детства. – Нет. Дима, извини.
Он внезапно обнял меня одной рукой, очень осторожно, что было не похоже на него, прижав к себе.
– Бурундучатина, ну чего ты такая глупая? Все в порядке. Правда.
– Нет.
– Маша, да прекрати, все хорошо.
– Не хорошо.
Одногруппники на нас опять подозрительно взглянули. А я положила ему голову на плечо и только вздохнула. Вот же я дура!
Так мы просидели пару минут, пока я почти совсем внешне не успокоилась. С Димкой было удобно. Ведь мы так давно друг друга знали и воспринимали друг друга такими, какими были. На миг я даже подумала, а что если бы Смерч не появился в моей жизни, смогла бы я обратить внимание на Чащина, ну, при условии, что Дэн прав и я ему реально нравлюсь? Ведь любить Ника всю жизнь я бы не смогла – теперь я отлично понимаю, что эти мои чувства к нему – максималистское подростковое проявление симпатии к несуществующему идеалу.
А еще… Еще… Его тоже зовут на букву «д». Вдруг не Смерч, а он – моя так называемая судьба?
– Ты точно в порядке? – спросила я Димку, отстраняясь от него.
– Да. Кровь не идет. И вообще ее мало было же. Так, чуть-чуть. Поэтому забудь, хорошо?
– Я не хотела, – жалобно повторила я и готова была повторять еще сто раз.
– Я знаю.
– Хочешь, ударь меня, – с готовностью предложила я, но, кажется, этим только оскорбила Чащина.
– Маша, просто успокойся. Хорошо?
– Хорошо…
– Вот и отлично. Дай минералочки, кстати, – попросил он, увидев на лавке мою бутылку.
– Там вода кончилась. Хочешь, я тебе другую, холодненькую куплю? – тут же спросила я, желая хоть как-то загладить свою вину.
– Хочу, – невольно улыбнулся парень.
– Что? – тут же вскочила я.
– Можно делать заказ? – рассмеялся Чащин. Я кивнула. – Тогда «Спрайт».
– Сейчас исполню! – С этим криком я умчалась по направлению к буфету, вспомнила, что забыла сумку с деньгами, вернулась за ней и все тем же галопом ускакала назад. Перед этим парнем мне никогда еще не было так стыдно.
– Маша, прости, – одними губами произнес Дима вслед обескураженной и чувствующей себя виноватой девушке – а это было заметно по ее глазам и уголкам опущенных бледных губ. К тому же он видел, как она ногтями впивалась в кожу ладоней, и прекрасно понимал, зачем Мария это делает. Не хотела заплакать при нем.
Она и вправду очень расстроилась, что не сдержалась и ударила его. А он тоже расстроился – из-за того, что девушка, которая ему нравилась, да куда там – которую он любил, огорчилась. Он ведь сам провоцировал ее – только бы она поменяла тему для разговора.
И куда она так побежала? Сейчас опять грохнется, как она это любит делать, где-нибудь на лестнице и разобьет коленки. Глупая Бурундукова!
На миг Димке подумалось, что если бы каждый раз после того, как Маша награждала его ударом, разрешала бы обнимать себя, то он бы позволял себя бить кучу раз за день. И куда сильнее, чем сейчас это сделала она. Он ведь правда почти ничего не почувствовал. Может, Бурундукова и спортивная девочка, хорошо бегает, отлично сдает нормативы и радует преподов по физре, но рука у нее все равно женская, слабая, нетренированная для ударов.
Почему у него пошла кровь в таком случае, Димка и сам не понял. Но сосуды у него действительно были слабые.
Он вздохнул и машинально вытащил из рюкзака билеты на премьеру для англичанки, которая вот-вот должна была прийти. Смерч – молоток, все смог сделать, чтобы его девчонка без проблем сдала английский. А билеты он отдал Димке не потому, что вдруг проникся к нему всепоглощающей любовью, а потому, что не хотел подставлять Машу.
– Королевой билеты отдашь ты, хорошо? – серьезно сказал ему Смерч в тот день. – То есть ты невзначай намекнешь, что вы дарите ей крутые билеты на премьеру мюзикла, а она вам – хорошие оценки. Сделаешь?
– Сделаю, – кивнул Чащин. – А почему не Машке отдаешь?
– Ну, она же девчонка, а они, сам знаешь, глупые, – рассмеялся Смерчинский, а потом его тон стал доверительным. – На самом деле я отдаю их тебе, потому что не хочу, чтобы в случае чего Королева обозлилась на Чипа. Если вдруг у нее не прокатит с таким подарком.
– А что, может не прокатить? – поинтересовался второй молодой человек, облокотившись о стену университетского коридора.
– Прокатить должно, но всякое бывает, – пожал плечами Денис. – Дим, сделай все ты. Тебе я доверяю.
– А, может быть, зря мне доверяешь, а, Дэнв? – улыбнулся Дмитрий.
– Я людей чувствую. Ты – свой парень. Я на тебя надеюсь.
Димка только кивнул, пряча билеты во внутреннем кармане рюкзака.
– А твоя девушка… Спасибо, что тогда поехал ее утешать, – улыбнулся ему неожиданно, как брату, Смерч. – Она очень любила свою собаку.
– Что? О чем ты? – замер Чащин. – Кто она?
– Сам знаешь. Да знаю я, с кем ты иногда встречаешься, – поднял слегка сочувствующий взгляд на собеседника Смерчинский.
– Откуда? Она сказала? – поинтересовался со вздохом русоволосый парень.
– He-а, видел вас вместе. Смотрите, чтобы это кое-кто еще не увидел, – с явным намеком произнес Дэнни и похлопал Димку по плечу. Уже тогда Лаки Бой начал кое-что подозревать об одном интересном парне.
– Да уж постараюсь, – хмуро отозвался одногруппник Маши, пиная носком кроссовка ножку лавки.
– Отлично. Если будут какие-то проблемы, обращайся ко мне.
– Заметано.
– И не обижай свою Викторию, ладно? – напоследок попросил Смерч Диму. – Я понимаю, что она сама заинтересована в ваших отношениях и что тебе нравится Маша, но постарайся не делать ей больно. Эти девчонки такие ранимые.
– А про Машу откуда знаешь? Нашептал кто? – будничным тоном поинтересовался Дима. Длинный беловолосый друг Смерча, похожий на девчонку и стоящий в паре метров от них, внимательно посмотрел на него, с сочувствием.
«Да пошел ты», – мысленно послал его за это Дима. Сочувствие ему было не нужно.
– Сам понимаю, – задумчиво отозвался Дэн.
– Раз понимаешь, тогда заткнись, и не будем об этом говорить, – свел брови к переносице одногруппник Чипа.
– Как скажешь, – поднял руки вверх его собеседник.
Тогда Смерчинский уехал вместе со своим белобрысым другом, оставив Чащина наедине со своими заботами и думами.
Димка засунул яркие билеты обратно. И почему он, кретин, попал в такую нелепую ситуацию?