А потом в отделении слегка засуетились: к дежурному пошли двое сотрудников более высоких званий и какой-то серьезный человек в дорогом пиджаке. Ник тут же узнал в нем одного из адвокатов собственного брата и опустил голову.
Они что-то пообсуждали в уголке, и через минут двадцать все задержанные за драку были отпущены на все четыре стороны. Личные вещи им весьма заботливо вернули и почти по-отечески пожурили за драку.
– Доброго пути! – говорил дежурный. – Не попадайте больше к нам. Хотя чего ж я так говорю-то? Попадайте, господа, у нас получается взаимовыгодное сотрудничество, хе-хе. Кларский, вещи возьми… Все на месте? «Нокиа» твоя? А твоя Карлова уже на выход пошла, догоняй…
Когда ребят, правда, почему-то по очереди, выпустили из отделения полиции на белый свет, Ника в нерешительности остановилась на крыльце. Честно сказать, она думала, что за ней приедет Дэн, но его не было. Ника ведь не знала, что друг Дэна еще только едет всех «освобождать», и сам Смерчинский на своем, вернее, чужом джипе тоже еще только собирается подъехать к отделению.
«Чертовщина какая. Я что, влюбляюсь? Я этого Дэна знаю только ночь… Какое влюбляюсь?»
Неподалеку от растерявшейся в незнакомом месте девушки в помятом платье, купленном для посещения клубов, остановился Никита. Он включил свой телефон, увидел пару непринятых звонков от Димы Чащина и тут же перезвонил ему.
– Ты где? – вместо приветствия спросил Кларский у приятеля. – Убежали вместе с Смерчинским? Ну, вы даете. Черт, мне не повезло. Найду этого кабана – урою… Да, нас уже… выпустили. Как? Ну, ты же знаешь, мой братишка постарался. Я его адвоката видел у ментов. Только как он про все узнал – не представляю. Не, Димас, не говори никому про него, просто скажи, что у меня родственник… Скажем, мент, он отмазал. Да. Что там Смерчинский передает? Хорошо, я провожу ее, скажи ему, чтобы не беспокоился. А где белобрысая? А белобрысая свалила куда-то с парнем в очках. Пока.
– Эй, ты, тебя провожу до дома, – отнюдь недобрым голосом окликнул Ник медленно удаляющуюся девушку, которая от усталости едва ли не шаталась.
– Спасибо, не надо, – отказалась она тут же высокомерно.
– Я сказал, что провожу, значит, провожу. Дэн попросил позаботиться о тебе.
– Дэн? – загорелись глаза Ники восторженным огоньком. – Но…
– Хватит со мной спорить, заткнись, – рявкнул на нее злой Никита, который порядком уже устал – ночью он тоже не спал, был занят. – Шагай за мной и не отставай.
И он поспешил на остановку быстрым шагом, а девушке пришлось очень постараться, чтобы не отставать.
«Гадина, – думала она про себя, – раскомандовался, хлыщ. Злой, как удод. Ха, наверное, потому, что голодный!! Голодный мужик – никчемный мужик». Почему-то это ее рассмешило. Но как только она захихикала в спину Кларского, парень обернулся и сказал:
– Ты понимаешь, что значит слово «заткнись»? Если нет, я куплю скотч и замотаю твой ротик, принцесска.
Возмущению девушки вообще не было предела. К тому же она отчего-то думала, что этот парень, строящий из себя крутого мэна, поймает такси или попросит приехать каких-нибудь не менее крутых друзей на машине за ними, но он предпочел поехать на обычном автобусе! Окрестностей, как оказалось, он тоже не знал, и спросил дорогу к остановке у каких-то подозрительных личностей, курящих на лавочке. То, как он выглядел после драки, парня явно не волновало. Он закинул пиджак на плечо, прикрыв бурые пятна, и просто шел вперед, не обращая ни на что внимания. А Ника тащилась следом за ним, махая сумочкой на тонком ремешке, и однажды едва не попала ею парню по бедру, заслужив злой взгляд. По дороге они зашли в аптеку, и Кларский привел себя в относительный порядок, по крайней мере, крови на его лице больше не было.
На остановке Никита сухим голосом разузнал точный адрес Ники и мрачно пообещал доставить ее домой живой и невредимой. Она тут же подумала, что Кларский (идиотская фамилия!) очень сожалеет, что доставит ее домой именно в таком виде, а не предварительно поиздевавшись.
В автобусе они тоже молчали, усевшись на двойное сиденье, стараясь друг друга не касаться. Вернее, старалась девушка – отодвинулась на самый край. Ник вообще не обращал на нее внимания. Уставился в окно и вновь принялся о чем-то думать.
«Голова лопнет, – злорадно сказала про себя Ника, почему-то с замиранием сердца вспоминая, как близко находилось его лицо от ее в машине. – Эх, Дэн-то совсем другой… Нежный и милый, а этот… огрызок общества. Кретин! Ну, ничего, я твоей Оленьке позвоню, поприкалываюсь! Расскажу, как ты по отделениям шляешься».
– Деньги есть? – спросил перед выходом из автобуса Никита у светловолосой спутницы.
– Есть.
– Вот и плати за себя, – обрадовал он ее и первым направился к выходу.
– Коз-з-зел.
Но Ник сдержал слово – проводил девушку прямо до ее подъезда. Жила она в огромном двенадцатиэтажном панельном доме минутах в десяти от остановки. А его дом, кстати говоря, находился на соседней улице, совсем неподалеку, и был похож на ее: такой же высокий, облицованный керамическим гранитом, со множеством подъездов, около которых наставлены машины, с примыкающей к нему детской площадкой, вроде бы и большой, но одновременно затерявшийся среди точно таких же безликих панельных собратьев.
Когда они шли по дороге, исчерченной трещинами, в которой зеленела трава, неподалеку от шумного двора с кучей новеньких качелей и турников, на которых гроздьями бананов висела орущая ребятня, Ника встретила подружек.
– Это твой парень? – тут же заинтересовались девчонки, глядя на хмурого светловолосого и светлоглазого Кларского, выглядевшего после драки не привычно элегантно, а потрепанно и как-то даже по-хулигански, но все же, по их мнению, интересно.
– Это мой конвой, – отшутилась Ника.
– Какой конво-о-ой… – Одна из подружек кинула на Никиту игривый взгляд. – Я бы от такого тоже не отказалась.
– Не отставай, – бросил Нике парень, которого незнакомки, заигрывающие с ним взглядами, раздражали.
Ольга очень отличалась от этого сорта девочек-однодневок. Очень.
– Пока, мы спешим, – распрощалась Ника с удивленными подружками и, бросив на спутника сердитый взгляд, пошла дальше, чувствуя, как те прожигают ей спину. Наверняка сейчас перемоют все косточки!
Около подъезда Карловой они остановились друг напротив друга.
– Топай домой, – велел Никита.
– Ага. Спасибо, – невнятно отвечала ему Ника, невероятно обрадованная тем фактом, что сейчас наконец попадет домой, в свою мягкую кроватку… Нет, сначала в горячую душистую ванну с пеной!
Она уже хотела было развернуться, но ей не дали этого сделать.
– Ты сказала это неискренне.
– Почему?
– Потому что я знаю это.
– Иди ты на фиг, знающий, – дерзко отвечала Ника, готовясь сбежать в подъезд. Но у нее это не получилось. Кларский схватил ее за руку и развернул к себе.