Юлька поняла, что иметь дело с сыщиком, который всегда найдет выход из создавшегося затруднительного положения, – просто подарок судьбы. А она беспокоилась! Оказалось, беспокоиться незачем. Василиса все продумала.
Квартиру Евы Дворецкой на этот раз охранял Семен Семенович Пугач с Антониной Эдуардовной Бобловой. Они принесли два стула и принялись сидеть возле двери. Окно участковый предварительно заколотил двумя досками крест-накрест. Этот вид несколько испортил комнату Дворецкой, зато поднял настроение ее соседям. Теперь они могли не бояться Могильщика, проникающего через окна. Дверь-то охранялась такими бдительными товарищами!
Братьев Карамазовых Василиса попросила проследить за Олегом Викторовичем Сметаной, указав для этого все необходимые координаты. Юлька предупредила Бенедикта, что, если через забор мясокомбината пролетит сырокопченая колбаса, чтобы он не растерялся, поймал батон, после чего пригласил Юльку в гости. Ушлый Беня смекнул, что если колбаса не пролетит через забор, то ради того, чтобы Гатчина пришла к нему в гости, он этот самый батон купит. Правда, несколько необдуманно Беня поинтересовался сортом и названием сырокопченого продукта, любимого Юлькой. Но та ничего не заподозрила и честно призналась, какая именно колбаса ей нравится.
Василиса же с Юлей отправлялись следить за Аркадием Сидоровичем Плешь. За Могильщиком. Ибо обдуманная Василисой версия не только не исключала его возможного участия в преступлении, но и наглядно показывала, каким образом оно произошло.
Небольшие нестыковки объяснятся в дальнейшем, из-за них Василиса не хотела терять из поля зрения кого-то из подозреваемых граждан. А то, что ей согласился помогать участковый, говорило о многом. В первую очередь о том, что он признал Василису Василькову как сыщика. Хорошего или плохого, покажет время. Василиса приложит максимум усилий для того, чтобы ни Пугач, ни Юля в ней не разочаровались.
Роскошная обстановка загородного дома позволяла Аркадию Сидоровичу Плешь ощущать себя богом. Он передвигался по залам исключительно мелкими шажками, любуясь произведениями искусства, украшающими его жилище. Аркадий Сидорович цокал языком, посылал воздушные поцелуи дорогим картинам и украшениям интерьера, сам заботливо ухаживал за капризными орхидеями и радовался каждому мгновению, проведенному в доме. В нем он создал такую обстановку, о которой всю жизнь мечтал. И вот когда эти мечты сбылись, ему приходится часто покидать милый дом ради карьеры, участвовать в каких-то совершенно чуждых его тонкой и ранимой душе выборах и лить грязь на соперников.
Лить грязь он согласился лишь из-за того, что соперником на выборах оказался Сметана.
Этот подлец и негодяй стал его соперником не только в избирательной кампании. Он обошел Аркадия Сидоровича на любовном фронте. Вот этого момента тонкая и ранимая душа Плешь перенести не могла. И он согласился стать кандидатом. Это чрезвычайно понравилось его жене Ирине Борисовне, настоящей светской львице, которую Аркадий Сидорович, несмотря на все увлечения и измены, очень уважал и по-своему любил.
Он ценил супругу за то, что та когда-то давно решилась выйти за него, простого могильщика, зарабатывающего себе на жизнь лопатой. Правда, Ирина Борисовна тоже перебивалась, торгуя овощами в палатке. Две родственных души сошлись и зажили вместе. Судьба не дала им детей, зато с лихвой вознаградила за бедность. Ради супруги Плешь решился выиграть выборы и назло Сметане заделаться депутатом городского собрания. И забыть об этой вертихвостке Еве.
О ней он уже практически забыл. Тем более его новая кассирша Машенька оказалась гораздо привлекательнее той распутной девицы. Но недовольство, обида и злость на Дворецкую остались. Аркадий Сидорович чуть себя не выдал, когда за утренним кофе супруга зачитала ему статью из газеты, в которой сообщалось о пропавших жителях города. Автор статьи верил в существование темных сил, способных уносить людей в никуда, и приводил пример со странным исчезновением местной красавицы Евы Дворецкой.
– Глупости, – пробормотал Аркадий Сидорович, откинувшийся в бархатном кресле, – никуда она не пропала. Уехала в южные страны с очередным любовником…
– А кто, – живо заинтересовалась супруга, прищуривая и без того узкие свинячьи глазки, – кто был ее любовником?
– Не знаю, – отмахнулся муж, – почему ты меня об этом спрашиваешь?
Он мог бы в пику сопернику рассказать жене о связи этой куртизанки с Олегом Сметаной, но у Аркадия Сидоровича не было никакой уверенности, что та ограничится лишь его словами и не начнет от безделья распутывать весь клубок.
Вспоминая утренний разговор с женой, Аркадий Сидорович сетовал на то, что супруга ничем другим, как сплетнями, не интересуется, по салонам красоты не ходит, к магазинам относится наплевательски, предпочитая покупать по каталогам известных дизайнеров, доставляемым ей прямо на дом. Таким образом, сидит дома и мается от скуки. Ее вдохновляло лишь будущее депутатство мужа, и только ради того, чтобы об этом узнали ее приятельницы, Ирина Борисовна выезжала в свет в последнее время.
Плешь устал от жены, как устают нормальные люди от бесконечных убойных сериалов. Иногда, он признавался себе в этом, даже был готов ее убить. Особенно когда та лезла к нему с дурацкими вопросами типа того утреннего. Его тонкая и ранимая душа могла и убить, охраняя свою неприкосновенность.
Проводив время в предвыборном штабе, Аркадий Сидорович Плешь отдыхал от вездесущей жены. Туда, на центральное городское кладбище, супруга ходить побаивалась. Или догадывалась, или подозревала. Впрочем, Аркадию Сидоровичу было все равно, как покойнику. Он жену уважал, но мог убить. Вот такие нюансы его спокойного, но временами неуравновешенного характера.
Предвыборная кампания у Аркадия Сидоровича велась вяло. Она заключалась в основном в отражении нападок противника. Свой главный козырь он приберегал напоследок: решил пообещать всем без исключения жителям города, живым и мертвым, отдельное место на кладбище, которое они смогут выбрать себе сами. Плешь знал, что делал. С его легкой руки в городе пошел бум на подарки в виде кладбищенских кусочков. Солидные граждане раскупили лучшие места на пригорках у берез за считаные дни. Оставалась непроданной низина. Ею и решил спекульнуть на доверии электората Плешь. Ведь ничто – и об этом знает каждый дурак – на земле не вечно. А невечному – вечность «В последний путь».
Обставить этим Сметану, у которого мясокомбинат «Рога и копыта» откидывал эти самые копыта, Аркадий Сидорович собирался с музыкой. С похоронной, естественно, благо его пенсионеры играли только одну, но самую запоминающуюся мелодию.
Да, Сметана мог бы его обставить, раздав свои мясные продукты населению, которое любит нажираться от пуза, но у него и так активно воруют, скоро раздавать будет нечего.
Предвыборный штаб Аркадия Сидоровича был откровенно слабоват, ему приходилось все продумывать самому. Он любил это делать вечером на уютном плюшевом канапе какого-то там Людовика: тринадцатого или пятнадцатого, устроившись с сигарой в руке.