Нас вынесло на стремнину. Теперь барка шла со скоростью современного катера. Мне уже доводилось плавать по реке Ночи, но на этот раз я оказался в незнакомой части Дуата. Воздух здесь был холоднее, а пороги – опаснее тех, что я видел в прошлый раз. В одном месте водопад подкинул нас в воздух. Когда барка вновь шумно плюхнулась в воду, ее атаковали чудовища. Из воды высовывались отвратительные твари: морской дракон с кошачьими глазами, крокодил с иглами, как у дикобраза, змей с головой человеческой мумии. Всякий раз я либо отсекал им голову мечом, либо копьем отпихивал подальше от лодки. Но на месте поверженных чудовищ появлялись новые (или они оживали и меняли облик). Если бы сейчас я не был Гором-мстителем, если бы оставался Картером Кейном, пытающимся справиться с этой ордой, я бы сошел с ума, или умер, или и то и другое.
– Это путешествие совершалось каждую ночь, – тоном экскурсовода говорил Гор. – Сам Ра не сражался с порождениями хаоса. Его оберегали мы – другие боги. Именно мы отгоняли Апофиса и приспешников змея.
Барка миновала еще один водопад и влетела прямо в водоворот. Только чудом она не опрокинулась. Поток закружил ее и понес к берегу.
Сначала я подумал, что берег завален черными блестящими валунами. Но «валуны» оказались скоплением панцирей жуков-скарабеев. Миллионы миллионов панцирей. Кладбище мертвых жуков простиралось по всему берегу и уходило в сумрачный туман. Но не все скарабеи были мертвыми. Среди панцирей копошились и живые. Они создавали странный движущийся узор. Я уж помолчу про вонь, поднимавшуюся от этого скопища дохлых и живых навозных жуков.
– Тюрьма змея, – сказал Гор.
Я вглядывался в темноту, пытаясь увидеть что-нибудь вроде тюремной камеры, цепей или хотя бы ямы. Ничего подобного. Только нескончаемые горы жуков.
– Где тюрьма? – спросил я, думая, что он меня разыгрывает.
– Я показываю тебе это место… понятным для тебя образом, – ответил Гор. – Окажись ты здесь в своем теле, сгорел бы дотла. Если бы ты увидел тюрьму Апофиса такой, какая она есть на самом деле, твои ограниченные чувства смертного человека попросту расплавились бы.
– Великолепно, – пробормотал я. – Обожаю, когда у меня плавятся чувства.
Барка зарылась носом в берег, распугав нескольких живых скарабеев. Пространство вокруг нас проворно закопошилось.
– Когда-то все эти скарабеи были живыми. Они – символ ежедневного возрождения Ра, символ отражения атак Апофиса. Сейчас живых осталось совсем мало. Змей неутомимо прогрызает себе путь на свободу.
– Погоди, – оторопело пробормотал я. – Ты хочешь сказать…
Береговая линия начала вздуваться, будто некая громада силилась вырваться наружу.
Я сжал меч и копье, но, невзирая на силу и храбрость Гора, дрожал всем телом. Панцири жуков трещали и лопались, и из-под них стал пробиваться красный свет. Вскоре их слой совсем истончился, и я увидел красный круг диаметром около десяти футов. Это был глаз змея. Голодный и полный ненависти. Даже мой облик бога с трудом выдерживал напор силы хаоса. На что она похожа? На радиацию смертельного уровня, которая проникает в вас и выжигает изнутри. Гор не шутил. Моего обычного тела хватило бы на пару секунд, а потом я бы превратился в холмик пепла.
– Он вылезает наружу, – заплетающимся языком произнес я. – Гор, он вылезает.
– Да. Скоро…
Гор направлял мою руку. Я поднял копье и ударил змею в глаз. Апофис взвыл от ярости. Берег задрожал, будто началось землетрясение. Потом Апофис погрузился под панцири скарабеев, и красный свет потускнел.
– Сегодня ему не выбраться, – продолжал Гор. – Но в день равноденствия узы, сдерживающие Апофиса, ослабнут, и он вырвется наружу. Картер, прошу, стань вновь моим вместилищем. Помоги мне повести богов в битву. Вместе мы остановим Апофиса. Но если ты пробудишь Ра и он вернет себе трон, хватит ли у него сил, чтобы править? Годится ли его лодка для новых плаваний по Дуату?
– Зачем же ты помогал мне искать свиток? – удивился я. – Ведь ты не хотел пробуждения Ра…
– Ты сам должен сделать выбор, – ответил Гор. – Я верю в тебя, Картер Кейн. Какое бы решение ты ни принял, я тебя поддержу. Однако не все боги такого же мнения. Они считают, что у нас будет больше шансов на победу, если в бой против змея их поведу я. Твой замысел пробудить Ра видится им глупым и опасным. Я вовсе не жажду быть полководцем, но это единственный способ предотвратить бунт богов. Иначе я вряд ли сумею помешать им напасть на тебя.
– Нам еще только не хватало новых врагов!
– Но вы еще можете избежать стычки с богами. Я показал тебе врага. Как по-твоему, у кого больше шансов выстоять против властелина хаоса – у Ра или у Гора?
Волна оттолкнула лодку от берега. Гор освободил моего ба, и тот, словно шарик, надутый гелием, полетел в смертный мир. Весь остаток ночи мне снились жуткие горы дохлых скарабеев и зловещий красный глаз Апофиса, глядящий на меня сквозь слабеющие стены его тюрьмы.
Если наутро я и был малость не в себе, теперь вы знаете причину.
Зачем Гор мне все это продемонстрировал? Ответ казался очевидным: Гор – предводитель богов. Ему вовсе не хочется, чтобы Ра вернул себе прежнее могущество. Боги весьма эгоистичны. Даже когда они берутся вам помогать, у них обязательно есть и какие-то свои интересы. Так что с богами надо держать ухо востро.
Но в доводах Гора имелось здравое зерно. Еще пять тысяч лет назад Ра считали старым. Никто не знает, в каком состоянии он сейчас. Если мы и сумеем пробудить бога, это не гарантирует нам его помощи. Если Ра столь же дряхл, как его барка, сомневаюсь, что он сможет выстоять против Апофиса.
Гор хотел знать, у кого выше шансы одолеть властелина хаоса. В своем сердце я прочел пугающий ответ: ни у кого. Ни у богов, ни у магов. Даже объединившись, мы вряд ли справимся с чудовищем, у которого каждый глаз по десять футов диаметром. Гор видел себя во главе воинства богов, но не понимал, что Апофис куда могущественнее его. Змей – ровесник Вселенной, и единственным, кого Апофис боялся, был Ра.
Возвращение Ра могло и не сработать, однако интуиция подсказывала: я на верном пути. Баст, Гор и даже Сейди убеждали меня в несуразности этой идеи. Но чем больше доводов они приводили, тем яснее я ощущал правильность своего выбора. В таких делах я упрям.
«Правильный выбор никогда не дается легко». Так часто говорил мне отец. Сам он в одиночестве выступил против всего Дома жизни. Он пожертвовал собой, освобождая богов, поскольку был уверен: только это спасет мир. Теперь и для меня настало время сделать нелегкий выбор.
Разговоры за завтраком и мой спор с Сейди я пропущу в режиме ускоренной перемотки. После того как сестра исчезла в портале, я остался на крыше в компании моего нового друга – психически неустойчивого грифона.
Он так часто кричал «ФРИИИК», что я решил назвать его Фриком. По-моему, такое имя ему вполне подходило [1] . Я думал, он не останется здесь, а куда-нибудь улетит или даже вернется в Дуат. Но кажется, ему нравился новый «насест». Вместо опилок я подстелил ему кипу утренних газет. Все они вышли с крупными заголовками и наперебой описывали странные возгорания газов, скопившихся в бруклинских канализационных коллекторах. Журналисты писали, что коллекторы давно нуждаются в эффективной системе вентиляции, и «дьявольские огни» – серьезное предупреждение бруклинским властям. Особенно сильно пострадало здание Бруклинского музея, где в тот вечер проходило свадебное торжество какой-то именитой пары. Гости жаловались на тошноту, головокружение и галлюцинации. Некоторым из них привиделся колибри размером с носорога… Надо же, сколько бед наделал проклятый «газ из канализации»!