– Давай ближе к завтраку! Если лить, то наверняка! Чем он завтракает?
– Не знаю, – призналась Катерина, – я же никогда с ним вместе не завтракала. Да и не обедала тоже. Не говоря уже об ужине.
– Вариант третий, и последний, – заключила Анюта. – Придется действовать напролом. Утром приходим к нему во время завтрака. Я заговариваю ему зубы о том, мол, какая Любка дура необыкновенная, а ты незаметно пробираешься к его чашке и льешь ему туда капли.
– Мне кажется, – заметила Катерина, – нужно говорить про погоду и урожай. Не нужно про Любу.
– Правильно, – согласилась с ней Анюта, – много чести. Лучше про наше правительство с умным человеком поговорить. Или о ценах на хлебобулочные изделия.
– Я не смогу незаметно, – сказала Катерина, – я же непрозрачная!
– Ты до того исхудала, что светишься вся! А говоришь, что непрозрачная. Ладно, есть еще варианты. Что он после завтрака делает? Только не говори мне, что сидит и пишет!
– Он иногда лужайку подстригает такой небольшой тележкой с противным жужжанием.
– Вот оно, наше спасение! – вскрикнула Анюта. – Когда он последний раз подстригал?!
– Давно. – В глазах Катерины засветилась надежда. – Ты думаешь, это сработает? А как?
– Обыкновенно! Я кваса принесу домашнего, раз твой писатель не употребляет горячительные напитки. Кстати, он, случаем, не больной? Подумай тогда, зачем тебе калека? Хотя у инвалидов бесплатный проезд в общественном транспорте и льготы на телефон. Небольшая, а все-таки выгода. Значит так. Он стрижет, потом обливается, а тут и мы с квасом. Ты ему говоришь, мол, а не выпить ли вам, Георгий Вениаминович, домашнего кваску-то? Он тебе отвечает, мол, а почему бы и нет? И пьет! А там – приворотное зелье. Выпил – и все, твой навеки!
– Некрасиво как-то получится, может, лучше все-таки четвертого дождаться? – засомневалась Катерина. – Не нравится мне, получается, будто я навязываюсь ему сама.
– Ты не навязываешься, ты ему кваса предлагаешь! Я сейчас для ускорения процесса к Степанычу сбегаю. Пусть выйдет, покосит обочину да писателю намекнет, что у него газон зарос. Но если тот пойдет к колодцу за водой, то беги за ним и прячься там. Ни один вариант нельзя отметать, ни один. За все нужно хвататься, нечего нам у моря ждать погоды. Придет четвертый, четвертым и будет, а синицу из рук выпускать нельзя.
Анюта все организовала быстро. Степаныч, сколько ни сопротивлялся, говоря, что в полдень только придурки городские косят, все же косить пошел и писателю про заросший газон крикнул. «Синица» вытащил свою тележку и принялся жужжать. Анюта бросилась за квасом. Катерина судорожно сжала в руке пузырек с приворотным зельем.
– Давай, – толкнула Катерину в бок подруга, когда писатель отжужжал десять минут. Говори ему: «Не желаете ли, Георгий Вениаминович, домашнего кваску?»
– Не желаете ли домашнего Вениамина Георгиевича? – взвизгнула испуганно Катерина и умолкла.
Анюта схватилась за голову и за стакан с квасом, в который уже были добавлены заветные капли.
Карпатов выключил тележку и повернулся лицом к дамам.
– Кваску домашнего не желаете? Катерина вам предлагает, между прочим! – заявила Анюта, смело толкая подругу к дыре в заборе.
– А отчего ж Катерина? – улыбнулся писатель плотоядной улыбочкой. – Я бы из ваших рук, Анюта, с удовольствием домашнего квасу выпил. Вы же его готовили, а я знаю, какая вы знатная хозяйка!
Анюта зарделась от удовольствия и немного смутилась.
– Какая на вас, Анна Игнатьевна, сегодня юбка красивая, – продолжал льстить Анюте писатель.
Та покрутила задом в цветастой юбке и вытерла со лба пот. К такому повороту судьбы она была явно не готова. Писателю следовало обращать внимание на Катерину, а не на цветастую юбку! Анюта разволновалась, выхватила у опешившей Катерины стакан с квасом и опорожнила его сама.
– Что ты делаешь?! – зашипела на нее Катерина.
– Проказник, – погрозила писателю пальцем Анюта и кокетливо сообщила: – Сейчас я этому шалуну квасу принесу. Стакан только сполосну. – И унеслась к рукомойнику.
Карпатов, как будто только того и дожидался, повернулся к Катерине спиной и принялся снова жужжать. Та вернулась на исходные позиции, налила в принесенный Анютой стакан кваса и накапала приворотного зелья. Во двор к Катерине пришел Степаныч.
– Ну и как? – поинтересовался он. – Косит? Вот придурок-то городской, прости господи за определение. Нормальные люди по утрам росу собирают, да на вечерней зорьке. А в полдень – одна маета. Умаялся я весь! – Он схватил без разрешения стакан с квасом и выпил, смакуя напиток по глоткам. – Хорош квасок!
– Что вы делаете?! – зашипела на него Катерина и схватилась за свою бедную голову. На нее только Степаныча не хватало! Да еще влюбленной Анюты!
– Ничего страшного, он безобидный, – отмахнулась Анюта и побежала споласкивать стакан.
Пришлось повторить процесс заново: налить, накапать, предложить… Во дворе дома замаячил Семен, разыскивающий жену. Его взгляд красноречиво уперся в стакан с холодным домашним квасом, подготовленный для обольщения писателя.
– Ни за что! – закричала Катерина и схватила стакан. – Пейте немедленно! – приказала она Карпатову и просунула стакан с квасом в дыру. – Пейте, иначе хуже будет!
Карпатов изумился до глубины души от такой наглости и выпил. Все, до единой капли. Кстати, последней. Ведьма на приворотном зелье явно сэкономила.
– У вас что, последний стакан? – едко поинтересовался он. – И, как всегда, проблемы с водой?
– Точно, – прищурилась Катерина, – у меня проблемы. Зато теперь они будут у вас!
– Вы что, – сдавленным голосом произнес Карпатов, – напоили меня слабительным?!
– Не волнуйтесь, – утешила его Катерина, – в этом плане вам ничего не грозит. Квас-то Анютин! А она, как вы правильно заметили, Вениамин Георгиевич, знатная хозяйка.
– Георгий Вениаминович, – тоскливо поправил ее Карпатов.
– А мне теперь без разницы! – заявила ему Катерина. – Я теперь четвертого дожидаться стану.
И ушла в дом. Она сделала свое черное дело, теперь можно удалиться. Пусть писатель мучается в любовных муках. Пусть наконец-то прочувствует, что такое любовь и какая она на самом деле. Это очень хорошо, что она дала ему приворотного зелья. Глупо получилось со Степанычем, но он сам виноват. Бедный старик, знает ли он, что любви все возрасты покорны? И в этом он убедится совсем скоро. Что делать с Анютой? Вряд ли зелье действует на один и тот же пол. К тому же Анюта ее и так любит, без всяких зелий. Вон как она о Катерине заботится, подыскивая ей женихов. Старается, можно сказать, из последних сил. Жертвует самым дорогим. Хотелось бы, чтобы эти жертвы не стали напрасными.
Катерина налила в чайник свежей колодезной воды и поставила на плиту. Она могла бы пригласить на чашку кофе писателя, который выглядывал из-за своего забора каждые пять минут, скорее всего надеясь ее увидеть. Видимо, зелье подействовало на него сразу. Катерина усмехнулась, не станет она его звать, кофе пить лучше с молчаливым Клаусом. Где же он теперь? Если верить Комарихе, то все богатыри вернутся. Интересно, сбудется ли ее предсказание? Карпатову и возвращаться не нужно, ходит у нее под боком и газон свой подстригает. Газонокосильщик несчастный! Катерина вспомнила, что с таким названием видела жуткий фильм про маньяка, и содрогнулась.