– Зато мне есть что терять! – пылко заявила Настена, стараясь быть напористой и сильной. – А я не хочу терять Федечку. И с его мамой ругаться я не собиралась.
– Правильно, – обрадовалась Люся, осененная внезапной догадкой, – ты ругаться не собиралась. Но мне нужно с ней поругаться, чтобы она увидела меня в негативном свете. А ты предстанешь перед ней как позитив среди бестолковых знакомств ее сына. Это как в детективах про хорошего и плохого следователя, которые действуют совершенно противоположными методами и добиваются правды. И мы добьемся! Кстати, очень естественно получилось, – и она кивнула на телефон.
– Повыдергивать ноги – это естественно?! – возмутилась подруга. – С моей будущей свекровью можно было ругаться более интеллигентно.
– Хорошо, – примирительно сказала Люся, – в следующий раз обзову ее более эстетично. Образованной дурой можно?
– Нельзя, – насупилась Настя. – Обзываться вообще нельзя. Веди себя просто, хамить у тебя и так получится.
Люся только собралась выяснить причины, по которым подруга считала, что она прирожденная хамка, как телефон зазвонил снова. На этот раз трубку взяла Настя и заплетающимся от волнения голосом сказала:
– Здравствуйте, Ираида Владимировна! Это говорит мимо пробегающая Настя Белкина. Нет, Феди сейчас дома нет. Нет, и той хамки тоже нет. Что я делаю? Постельное белье стираю. – Настя говорила правду: стирать белье после котенка пришлось именно ей. – Передать Феде… Обязательно передам! А его жене… Ну, что вы такое говорите?! Действительно ли он женат?
В этом месте Люся наступила подруге на ногу.
– Ой! Действительно! Как долго? Да целую вечность! Хорошо, я ему все передам. – Настя положила трубку и сообщила замогильным голосом: – Она хочет тебя видеть.
– Нужно было сказать про неполадки на линии!
– Поздно что-то говорить, – вздохнула Настасья.
Перед тем как отважиться на аферу с мнимой женитьбой, подруги разработали подробный план, которого старательно придерживались. Но жизнь внесла в план свои коррективы в образе рокового брюнета и мамы Федора Смолкина. Нет, подруги, безусловно, знали, что у Федора есть мама, мало интересующаяся его личной жизнью, чему он всегда радовался. Вследствие этого была надежда, что мама в этом проекте задействована не будет, но на всякий случай изредка упоминалась. В тот момент, когда про нее совершенно забыли, она соизволила позвонить сыну. Именно тогда, когда Федор работал по заданию редакции в местном Совете ветеранов, а Люся с Настей в обеденный перерыв заскочили поесть.
Рассуждать о том, что лучше бы они отправились есть в кафешку, было поздно. Ираида Владимировна позвонила, поговорила с женой единственного сына, впечатлилась и жаждала отмщения. Оставалось одно – встретится лицом с единственной постоянной женщиной в жизни Смолкина и постараться не разругаться.
Люся догадывалась, что если она не придет к Ираиде Владимировне, то та, как Магомет, сама придет к ней. Этот вариант был наиболее худшим. Хотя, как говорят люди, до€ма и стены помогают. Но, во-первых, дом был не Люсин, во-вторых, стены не помогли, а только бы ухудшили ее положение. Их пропускная способность была такой офигительной, что Глеб при желании мог прекрасно слышать все, что думала Ираида Владимировна по поводу новоявленной невестки.
Скрыться или отсидеться не представлялось никакой возможности. Муж Ираиды Владимировны, ныне покойный, в свое время служил в контрразведке, что придало характеру матери Федора несвойственную ей ранее подозрительность. Она не оставила бы никаких шансов на спасение, мигом вычислив место Люськиной отсидки. Так что ей пришлось настраивать себя на встречу с открытым забралом.
У Людмилы Селивановой еще не было свекрови. Что это такое, она знала лишь по рассказам приятельниц, которым довелось столкнуться с этим стихийным бедствием. Мнение о катаклизме по имени «свекровь» у нее сложилось превратное и необъективное. Впрочем, менять его не пришлось. Подруги задумали, чтобы игра свелась к хорошей и плохой невестке, для чего вместе с Люсей должна была пойти Настасья. Осталось это как-то разумно объяснить Смолкину. Объяснения с ним перенесли на вечер. Более спешным оказалось другое дело: Люсе нечем было прикрыть тельце!
– Ничего не годится! – перебирала она свой гардероб, заранее перебазированный на квартиру мнимого мужа. – Топик классный, но разве она оценит голый живот?! Старушки склонны к консерватизму, а ничего консервативного у меня нет.
– Надень мое коричневое в белый горох платье, – добродушно предложила Настена. – Горох всегда кажется вышедшим из моды, пожилым дамам он нравится.
– Нет, нужно подобрать нечто винтажное, – задумалась Люся, – для того чтобы не казаться слишком современной, но и не выглядеть последней лохушкой…
– Может быть, надеть простенькую водолазочку с черной юбкой? – спросила Настена, уныло глядя на броский гардероб подруги.
– Правильно! – заключила Люся. – Ты так и оденешься. Неброско и без вкуса! Старушкам нравятся черные юбки и наглухо закрывающие молодое тело водолазки. А мне требуется нечто. И это нечто я возьму у Маринки Комовой.
– У Комовой? – всплеснула руками Настена. – Где ты возьмешь столько денег?!
– Не забывай, – усмехнулась Люся, – между прочим, у некоторых теперь есть муж, который должен оплачивать мои счета.
– После Комовой ты оставишь Федечку в одних трусах! – пробурчала Настена.
– Не одежда красит мужчину! Мужчину украшает находящееся рядом с ним ослепительное совершенство.
– Новогодняя елка, что ли?
– Сама ты елка! Ослепительным совершенством, – Люська взглянула на себя в зеркало, висевшее в коридоре, и поправила рыжие локоны, – в данном случае буду я.
– Я тоже хочу быть совершенством! Не будь эгоисткой. Это все-таки моя будущая свекровь.
– Так ты тоже будешь совершенством, – заверила ее Селиванова, – только с другой стороны. Как луна, с затемненной.
Они вышли в подъезд. Люся на мгновение задержалась у квартиры Глеба, где стояла щемящая сердце тишина. Он еще не приехал. Так, котенка она покормила, наполнитель заменила… Главное, в этой суматохе не забыть о самом дорогом.
Марина Комова являла собой торговую точку для более или менее обеспеченных дам Энска. Откуда она привозила свои эксклюзивные товары, не было доподлинно известно. Поговаривали, что темными ненастными вечерами она их шила сама. Но, глядя на ее ухоженные, не исколотые иголкой руки, в это было сложно поверить. Тем не менее вещи Марина привозила качественные, с лейблами известных дизайнерских фирм. Сама Комова говорила, что отстаивала часы в очередях на дизайнерских распродажах. Несмотря на то, что коллекции в ассортименте Марины были прошлогодние, они расходились на ура.
Большой серебристый «Мерседес» припарковался возле входа в редакцию районной газеты. Оттуда вышел тощий длинноволосый паренек. Он помог выбраться роскошной блондинке не первой молодости, после чего полез в багажник за клетчатыми сумками.