Она судорожно сопротивлялась и совершенно случайно нажала на спусковой крючок, раздался выстрел — и она оказалась убитой наповал.
Клиффс излагал свою версию довольно убедительно, пока полицейские не копнули поглубже и не выудили у него признание, что его любовница, Мэрилен Картис, в это время находилась у него в доме и что причиной его ссоры с женой послужило то, что та наотрез отказалась предоставить ему развод, на котором он настаивал. Полиция обвинила Клиффса в преднамеренном убийстве жены, объясняя, что царапину на руке он получил тогда, когда его любовница по его настоянию выстрелила из револьвера, чтобы помочь ему инсценировать несчастный случай. После чего Клиффс отказался отвечать на дальнейшие вопросы и вызвал своего адвоката.
Теперь же дело Клиффса со смертью Рональда Фишера приобрело неожиданное драматическое развитие, получило дополнительную огласку в прессе и поставило полицию в затруднительное положение, сыграв на руку адвокатам обвиняемого.
Если смерть Фишера была случайной, то это в значительной степени ослабило бы позицию обвинения в разгар судебного процесса. Если же его убили, то этим только подлили масла в огонь и подкинули полицейским работенки, так как определение мотива убийства приобрело первостепенное значение.
Фактов, связанных со смертью Фишера, было немного, и они пока не позволяли прийти к определенному выводу.
Около пяти часов утра в воскресенье ночной сторож мотеля «Постоялый дворик» заметил какой-то предмет в плавательном бассейне. При дальнейшем выяснении он обнаружил на дне бассейна тело мужчины в обуви и одежде.
Ранее, в субботу вечером, в десять тридцать, бассейн был осушен и очищен. В час ночи краны были открыты, и бассейн стал заполняться водой.
К трем часам бассейн был уже полон, и сработала автоматика, прекратив доступ в него воды.
Обнаружив тело, охранник позвонил в полицию и в так называемую службу безопасности мотеля, точнее, местному детективу по имени Донливей Рэлстон, служившему ранее оперативником в офисе окружного прокурора, но оставившему эту работу из-за искушения заняться тем, что сам называл частной практикой.
Я осмыслил прочитанное, и чем больше вникал в суть предстоящего дела, тем меньше оно мне нравилось.
В это время после полудня в коктейль-баре не было большого оживления. Наплыв любителей пропустить фужер коктейля наступит позже, а поток тех, кто с утра слоняется по магазинам, заметно поредел.
Войдя в зал, я немного постоял, чтобы дать глазам привыкнуть к тусклому освещению.
Кассовый аппарат и стойка бара освещены были довольно ярко, но пурпурные лампы, горевшие над ними, отбрасывали на столики желтый свет, похожий на лунный, а кабинки вообще тонули в полумраке, оставаясь неразличимыми для человека, вошедшего сюда с улицы, залитой солнечным светом.
Она возникла за моей спиной незаметно.
— Дональд Лэм? — услышал я, и в ее голосе прозвучали мурлыкающие нотки.
— Шейрон? — поинтересовался я в свою очередь.
— Да. Хотите поговорить?
— Предпочел бы сначала выпить.
— А что, без подогрева у вас со мной разговора не получится?
— Я и вам предлагаю выпить со мной за компанию.
— Увы — не могу! Я на работе.
— А где нам удастся поговорить?
— Следуйте за мной!
Она провела меня к кабинке в дальнем углу, которая так была расположена, что почти не просматривалась из общего зала.
— Что бы вы хотели выпить, Дональд?
— «Кинг Альфонс», — был мой ответ.
— Хорошо. Закажу и принесу сама. Дайте мне доллар, Дональд.
Я подчинился.
— Буфетчик — славный парень, — заявила она. — Он меня подстрахует и даст знать, если понадобится мое присутствие. Так что сидите здесь и можете расслабиться.
Я расположился в мягком кожаном кресле и стал ждать.
К тому времени, когда Шейрон вернулась с коктейлем, мои глаза достаточно адаптировались к полумраку, кабинки и я смог ее рассмотреть.
Она была стройной, с длинными ногами, округлыми формами и холодными, оценивающими глазами, в которых постоянно светилась настороженность и профессиональная сдержанность.
Шейрон принесла заказ на небольшом подносе, наклонилась, чтобы поставить его на столик, поспешно оглянулась через плечо, затем подвинула поднос на угол и села рядом со мной.
— Дональд, — произнесла она, — я напугана.
— И здорово? — поинтересовался я.
— Не настолько, чтобы отказаться от тысячи долларов, но все равно мне страшно.
— Значит, вы сорвете на этом целую штуку? — удивился я.
Ее брови полезли на лоб от удивления.
— Разве вы этого не знали, Дональд?
Я покачал головой.
— Дональд, а вы что с этого будете иметь?
— Не знаю, — ответил я. — Но уж точно не тысячу долларов.
— Не будьте таким.
— Каким?
— Не темните, когда я прошу вас выложить карты.
— Предположим, что мы начнем складывать два плюс два, — сказал я. — Для начала мне хотелось бы знать немного больше, почему ваш выбор упал именно на меня.
— Потому что вы мне понравились. На такой работе, как моя, поневоле приучаешься оценивать мужчин с первого взгляда. А вы мне запомнились, когда были здесь несколько дней назад с какой-то женщиной. Кстати, кто она такая, Дональд?
— Просто подруга.
— Она… она не могла оторвать от вас глаз, а вы оказались истинным джентльменом, таким внимательным, таким сдержанным и… словом, такое увидишь не часто… Скажите, Дональд, она замужем? Только к чужим женам проявляют столько внимания.
— Мы же собирались вести речь о вас, — напомнил я.
— Одно другому не мешает. Я ведь вас совсем не знаю. В конце концов, — заметила она лукаво, — не исключается, что нам вместе придется провести ночь.
— Вот поэтому я и здесь, чтобы знать, как себя вести, — последовал мой ответ.
— К этому мы еще вернемся, — возразила она. — Теперь же я хотела бы знать, могу ли я попасть в переделку?
— Это будет зависеть… от обстоятельств.
— От чего?
— От того, как много вам известно.
— Дональд, почти ничего. Я вошла в этот мотель, и портье пристально оглядел меня с головы до ног. Насколько я понимаю, этот тип заявил полиции, что узнает меня, если увидит вновь. Ну так вот, если это так, то у меня просто нет выбора, потому что не могу бросить свою работу, и рано или поздно полиция все равно до меня доберется, и тогда уже объясняться с ними будет намного сложнее.