Этан молчал в течение минуты.
- Жажда крови и насилие несовместимы. Во всяком случае, если речь идет об обольщении, о том, чтобы поближе подобраться к человеку. В этом заключается основная цель использования гламура вампиром.
Гламуром можно назвать старый-добрый вампирским шарм — способность вампиров завораживать других, либо манипулируя объектами, либо приспосабливаясь, чтобы выглядеть для жертв более привлекательными. Я не могла осуждать способности к гламуру, но, похоже, у меня к нему какой-то иммунитет.
- Уже во второй раз у нас неприятности из-за рейвов, - отметила я. - До этого времени мы держались в стороне. Теперь же пришла пора прекратить их. Но мы не можем относиться к этому как к заурядной вечеринке, вышедшей из-под контроля. Тут что-то…иное. И если тебя это обнадежит, то, по крайней мере, Тейт дает тебе шанс решить эту проблему.
- Дает мне шанс? Это еще мягко сказано. Он делает именно то, что пытался сделать Ник Брекенридж - шантажирует нас, чтобы мы приняли меры.
- Или дает возможность, которой у нас не было раньше.
- С чего ты так решила?
- Он заставляет нас действовать, - сказала я. – А значит, вместо того, чтобы ходить на цыпочках вокруг ГС и заморачиваться, что тот или иной Дом о нас подумает, нас заставили выйти наружу и что-то предпринять. Придется нам потратить часть того политического капитала, о котором ты постоянно талдычишь.
Этан властно выгнул бровь.
- Рассуждаешь. Аргументировано и продуманно рассуждаешь.
На этот раз закатил глаза он.
- Смотри, - продолжила я. - В прошлый раз, когда мы занимались рейвами, ты заставил меня сосредоточиться на том, чтобы ничего не просочилось в СМИ. Сегодня вечером мы доказали, что беспокойство о том, что кто-то узнает о проблеме, фактически не решает ее саму. Нужно добиться результата. Мы должны ликвидировать рейвы.
- Ты хочешь заявить вампирам, что они больше не могут участвовать в оргиях по распитию человеческой крови?
- Ну, я не собиралась использовать именно эти слова. И планировала взять свой меч.
Он слегка улыбнулся.
- Со сталью в руках ты совершена.
- Ага, - согласилась я и поднесла руки к животу. - И теперь, когда мы нашли плюсы, давай найдем, что поесть. Я голодная.
- А ты когда-нибудь вообще бываешь сытой?
- Ха-ха, - я слегка толкнула его плечом. - Пошли. Закажем итальянской говядины.
Он посмотрел на меня:
- Полагаю, это что-то из разряда высоко-важного в Чикагских кулинарных кругах?
Я опечалилась, что он не испытывал моей радости при упоминании хорошего итальянского сандвича с говядиной. А еще меня раздражал тот факт, что прожив в Чикаго столько времени, Этан полностью отгородился от всего, из чего состоит этот город.
- Настолько важного, как горячие сосиски и чикагская пицца. Пойдемте, Сеньор. Теперь ваша очередь учиться.
Он фыркнул, но уступил. Мы поехали в университетский городок, припарковались вдоль улицы, и заняли свои места третьими в очереди на обед среди студентов ЧУИ, проголодавшихся ночью. В итоге сделав заказ, мы направились к стойке, где я начала учить Этана стоять так, как Бог предназначал жителям Чикаго: ноги врозь, локти на столе, бутерброды в руке.
Этан прекратил разговаривать, как только принесли его восьмидюймовый итальянский сандвич с говядиной, с которого все еще капал соус. Когда после первого укуса след соуса остался на полу у его ног, а не на дорогой итальянской обуви, он широко улыбнулся.
- Хорошая работа, Страж.
Я кивнула, кусая бутерброд из хлеба, говядины и перца, будучи счастлива, что Этан пребывал в отличном настроении. Говорите, что хотите, о моей одержимости всем, что содержит мясо и углеводы, но никогда не недооценивайте способность большого количества тонко нарезанных кусочков говядины на булке, сделать мужчину счастливым, будь он вампиром или человеком.
И кстати о счастье, я задавалась вопросом, что же еще упускал из жизни Этан.
- Ты когда-нибудь был на игре Кабс?
Этан промокнул рот бумажной салфеткой, и я заметила, что его костяшки пальцев уже исцелились.
- Нет. Как ты знаешь, я не большой поклонник бейсбола.
Он не большой фанат, но, тем не менее, разыскал бейсбольный мяч, подписанный игроками Кабс, взамен того, что я потеряла. Этот поступок вывел меня из равновесия, но мне удалось не принимать его близко к сердцу.
- Бьюсь об заклад, - сказала я. - Серьезно, ты прожил в Чикаго столько времени и ни разу не был на Ригли? Это - позор. Ты просто обязан там побывать. Разумеется, я имею в виду ночную игру.
- Ну, разумеется.
Несколько крупных мужчин с усами, одетые в футболки Медведей и с бутербродами в руке двигались к высокой барной стойке в нашем направлении. Они расположились около Этана и, вытянув ноги и развернув свою итальянскую говядину, начали есть. Так продолжалось до второго укуса, пока они не оглянулись и не заметили, двух вампиров стоящих рядом.
Тот, что стоял ближе к Этану, вытер салфеткой жир с усов. Его пристальный взгляд, переходил от меня к Этану.
- Мне знакомы ваши лица. Я вас знаю?
С тех пор как мою фотографию напечатали на первой полосе несколько месяцев назад, а Этан не раз появился в местных новостях после нападения на Кадоган, вероятно, мы и впрямь выглядели знакомо.
- Я вампир из Дома Кадогана, - сказал Этан.
Ресторан, пусть и не полный, но все же с большим количеством ночных посетителей, погрузился в тишину. На этот раз, мужчина подозрительно посмотрел на бутерброд.
- Нравится?
- Он восхитителен, - сказал Этан, а затем показал на меня. - Это Мерит. Она из Чикаго. И она решила, что я должен его попробовать.
Мужчина со спутником поддались вперед, чтобы посмотреть на меня.
- Это так?
- Да.
Он молчал некоторое время.
- Вы уже попробовали чикагскую пиццу? Или горячие сосиски?
У меня отлегло от сердца. Мы, возможно, и были вампирами, но, по крайней мере, эти парни признали в нас прежде всего жителей Чикаго. Мы знали, что такое Ригли Филд и Нави Пьер, Дэйли и движение в час пик, каков Солдже Филд в декабре и пляж Оук-стрит в июле. Мы имели представление, что о необычных метелях и еще более необычной аномальной жаре.
Но лучше всего мы были знакомы со здешней едой: такерией, горячими сосисками, чикагскими пиццами и отличным пивом. Мы пекли ее, жарили, тушили, готовили на гриле. И в стремлении наслаждаться солнцем и теплом, пока есть возможность, мы разделяли эту еду все вместе.