Прежде чем она успела вернутся к он-не-мой-парень, он пожал руку Веку, и затем она и Век вышли за дверь. Как только они вышли на улицу, они оба махнули рукой и затем все закончилось.
- Твои родители невероятные, - сказал он, когда она отъехала. Ее лицо залилось гордость за свою семью, вызывая ее улыбку.
- Они такие.
- Если ты не возражаешь, я спрошу…
Когда он повернулся и посмотрел на нее, и не закончил предложение, она ощутила, что ее ответ был очень важен для него, и что он не собирается заставлять ее отвечать.
- Я буду более чем счастлива, ответить на твой вопрос. – Когда дождь начал падать, она подъехала к подписанной остановке и включила дворники. – Мои родители всегда работали с молодежью в группе риска и кризисных центрах, начиная с того времени, когда они еще даже не встречались. Они были в ведении одной католической церкви города, и после того как они поженились, они каждую субботу приносили книги, выпрашивали пожертвования, помогали с переездом семьям. Женщина, родившая меня, и я шедшая вслед за ней, пришли в место, где один из трех ее друзей ввязался в драку, в следствие чего, она потеряла зрение в левом глазу. – Райли посмотрел на него. – Я видела, как это произошло. На самом деле это самое первое мое воспоминание.
- Сколько тебе было лет? – жестко спросил он.
- Три с половиной года. Она боролась с ним за грязную иглу, которая была что-то вроде новой для них, но потом она просто сломалась, и тогда она пошла на него с ножом. Он оттолкнул ее в сторону, пытаясь защититься, но она все равно продолжала идти на него, пока он не ударил ее. Сильно. Она рассказала полицейским, что он избил ее, и они забрали его в тюрьму. Так мы попали в убежище своей квартиры, находившееся в дюйме оттуда. – Райли нажала на поворотник и повернула в сторону Нортвей, в направлении средней школу. – В любом случае, мы оставались там, где работали добровольцами мои родители, а затем женщина, родившая меня, украла вещи у другой семьи, и это стало концом. Мы ушли, оставаясь среди двух других парней в течение приблизительно недели, а затем… она взяла меня и оставила возле приюта. Она просто ушла от меня.
Век встретил ее глаза: - Где она сейчас?
- Понятия не имею. Я никогда ее не видела снова, и я знаю, что это будет звучать ужасно, но мне все равно, что с ней произошло. – Она подъехала к стоп-сигналу и вдавила на тормоза. – Она была лгуньей и наркоманкой, и единственное хорошее, что она когда-либо делала в своей жизни, так это то, что она оставила меня, хотя, если честно, сомневаюсь, что это было сделано ради моей пользы. Вероятно, я была обузой с ее судорогами, и ей просто пришлось это сделать. Всем известно, что убийство ребенка – это гарантия жизни за решеткой.
В этот самый момент ей нужно было въехать на шоссе, которое прекрасно подходило, потому что она подошла к самой сложной части ее истории.
Маленький перерыв, немного вдохов, пока она подстраивала их под здешнее движение.
- Дождь действительно начинает закрывать все, - сказала она, ускоряя дворники.
- Ты не закончила.
- Нет, все нормально. Настоящим кошмаром было то, что было бы, если бы мои родители не заинтересовались мной. Это до сих пор пугает меня. – Она глянула в зеркало заднего вида, переезжая на скоростную трассу, и вдавила педаль газа. – Мои родители работали в тот день, и я просто напросто привязалась к ним тогда, как клей. Я полюбила своего отца еще тогда, когда встречалась с ним раньше, потому что он был таким большим и сильным, с таким глубоким голосом, я знала, что он защитит меня. А моя мать всегда давала мне печенье и молоко, и всегда играла со мной. Почти сразу же я решила вернуться домой вместе с ними, но в то время они все еще пытались забеременеть, и, это не очень здорово для ребенка брошенного наркоманкой.
- В ту ночь, и в течении целой недели после этого, они пытались найти женщину и поговорить с ней, потому что они понимали, что как только ребенок попадет в систему, ему будет уже трудно выбраться из нее. Когда они, наконец, нашли ее, она не захотела брать меня, и сказала, что она отказывается от своих прав на меня. Они вернулись поздно вечером и сидели рядом со нмой. Я не должна была оставаться в приюте, потому что мне должен был быть назначен опекун, но моя мама ночевала под открытым небом, в то время как я была на койке. Я помню, как знала, что они собирались рассказать мне, что должна буду уйти, но еще один день превратился в два… и затем превратился в целую неделю. Я вела себя очень хорошо, и мне приходилось думать, что мой отец работал над чем-то. Наконец, они вернулись и спросили меня, хочу ли я остаться ненадолго с ними. Он получил разрешение опекать меня, пока для меня не найдутся приемные родители, растянув срок на столько, на сколько они смогли. – Она посмотрела на него и улыбнулась. – Это немного превратилось на двадцать пять с лишним лет. Они официально усыновили меня, вроде бы, спустя год как я переехала к ним.
- Это удивительно, - Век вернул ей улыбку, а затем снова стал серьезным. – А как же твой биологический отец?
- Никто не знает, кто им был, в том числе и женщина, родившая меня, и соответственно и мои родители. Гораздо позже, они рассказали мне, что она придерживалась двух ее подопечных – оба из которых сидели в тюрьме за распространение наркотиков. – Она снова ускорила дворники. – И послушай, я знаю, как это звучит… ужасно во многом. Но думаю, я просто боролась с наркоманией как с теоретической своей болезнью. С парой наркоманов, лежавших в основе моей биологии, у меня была статистическая вероятность того, что я в конечном итоге я буду как и они, я не пошла по этому пути, я знала, что эта дверь, которую я не должна открывать, и мне никогда и не пришлось. Да, ты можешь возразить, что мои родители дали мне возможность, которой никогда не было у моей биологической матери, и это правда. Но ты сам создаешь собственную судьбу. Ты сам выбираешь свой путь.
Какое-то время были слышны лишь удары дворников и тонких ударов дождя, стекающих по нижней части автомобиля.
- Мне очень жаль, я должно быть слишком много сказала.
- Нет, напротив.
Райли посмотрела и пыталась найти в Веке, что он вернулся в свое прошлое. Оставаясь спокойной, она надеялась, что он откроется, но он молчал, оперившись на локоть ручки двери, массирую челюсть.
Из ниоткуда, на среднюю полосу с ревом вылетел массивный черный внедорожник Эскалейд, обрызгивая капот Райли галлоном воды и затемняя их обзор.
- Иисусе, - сказала она, ослабляя давление на газ. – Они идут не меньше сотни.
- Ничто не сможет сократить время, неизбежно приближающее к смерти. – Автомобиль уклонялся то вправо, то влево, пробегая мимо других автомобилей, словно футбольный мяч на пути к воротам.
Райли нахмурилась, когда ей привиделось, как Век мчится на своем мотоцикле точно таким же маньяком на дороге. – Эй, ты ведь не сможешь доехать домой в такой дождь? Это опасно.