Вот она бы, Ольга Пирогова, ради любви пошла бы на жертвы. Что бы она сделала? Да что угодно! Ради любимого человека… А что бы она сделала, если бы у нее оказался миллион, точнее триста пятьдесят тысяч евро?

Оля гневно обернулась. Чертей видно не было. Они сидели в ней самой и пытались свернуть ее с пути истинного. Что бы она сделала? Раздала бы деньги бедным, бомжам, тому самому бродяге, который чуть не убил ее у помойки. Вполне возможно, он бы лишился чувств или подумал, что она раздает фальшивые купюры…

Деньги фальшивые! Так вот в чем дело! Вот почему их оставили в ее автомобиле – пытались навести на ее след правоохранительные органы. Отвести от себя, навести на нее. «Все ясно, – решила Оля, подходя к своему автомобилю. – Сейчас же произведу вскрытие запчастей!» И принялась искать то, что было оставлено вместе с фальшивками, прикинув, что и Бессонов совсем не тот, за кого они его приняли. Скорее всего, он главный мафиозо, визитную карточку которого фальшивомонетчики случайно обронили в ее салоне. К утру Пирогова выяснила, что, кроме пакета с деньгами, ничего лишнего в машине не оказалось.

Глава 2
А бандиты должны быть сволочными гадами и жить по гадским законам

На окраине небольшой подмосковной деревеньки шли бандитские разборки. Стены старого дома сотрясались от звука брани, исключительно нецензурной. Посредине просторной комнаты, из которой, собственно, и состоял дом, сидела привязанная к скрипучему стулу веревками дама с золотыми зубами и смачно материлась. Над ней навис длинный тощий мужчина бандитской наружности с шипящим утюгом в руках. Поодаль стоял маленький пухленький человечек и нервно подмигивал даме правым глазом.

– Это что?! – Нервный человечек потряс перед дамой розовым лифчиком на вешалке, выуженным из пакета.

– Бюстик, – пробасила дама и сплюнула на пол.

– Бюстик?! – разъярился человечек и топнул толстой ногой. – А деньги где? В Караганде?!

– Шеф, зуб даю, не знаю, как так получилось, – басила дама.

– Бегемот! – закричал шеф. – Припечатай ему, чтобы в следующий раз знал! Хотя, – шеф склонился над огорченной физиономией зубастой дамы, – вряд ли у Слона будет следующий раз.

– Верблюд! – заголосила дама. – Жизнью клянусь! Я все поправлю!

– Что твоя жизнь? – презрительно бросил шеф-Верблюд, сорвал с головы дамы парик, бросил его на пол и вытер об него ноги. – Вот так будет и с тобой, Слон!

– Я все поправлю! Клянусь! – уверял товарищей Слон, вертя бритой макушкой. – Я запомнил девчонку и номер машины!

– Запомнил?

Шеф кивнул Бегемоту:

– Развяжи его, поговорим.

Тот кинулся исполнять приказ.

– Значит, так. – Верблюд заложил руки за спину и принялся мерить шагами комнату. – Мы потратили на твою экипировку энную сумму денег, выследили миллионера-эксцентрика, выведали его слабость к дебелым бабам, подстроили вашу встречу, организовали процесс соблазнения, подкупили персонал отеля. Зря?! Все это зря?! Ты знаешь, сколько стоит один клофелин?! Муська заломила за него бешеные бабки!

– Я тоже не сложа руки сидел! – активно оправдывался освобожденный Слон. – Эта эксцентричная сволочь меня щупала за задницу! – Он стянул через голову блузку с легкомысленными рюшами и отстегнул с волосатой груди бюстгальтер, набитый ватой. – И за эти, – Слон презрительно откинул экипировку на пол, – как их там, груди! Во! Еще чуть-чуть – и я сменил бы ориентацию!

– Еще чуть-чуть – и ты сменишь белый свет! – заявил Верблюд и резанул Слона по шее ребром ладони.

– Мамой клянусь! – закричал Слон. – Я найду пакет с деньгами!

– Шеф, он врет, – заметил тощий Бегемот. – У него нет мамы, он детдомовский. И папы нет.

– А ничего, – прищурился шеф, – это даже хорошо. Некому будет оплакивать.

– Верблюд! – вскричал Слон. – Я помню: девчонка – симпатичная блондинка, тощая, с огромными глазами. Я бы в такую влюбился, – кисло улыбнулся он.

– А, – расплылся в улыбке Бегемот, – влюбился бы, да?

– Без сантиментов, стадо олухов! – поморщился шеф. – Любовь – это сказки для романтических девиц! А бандиты должны быть сволочными! Гадами мы должны быть! Гадами, и жить по гадским законам. Давно пора забыть, что Мотя Левушкин работал няней в детском саду. Теперь он Бегемот! Злой и страшный Бегемот! И ты, Слон, – не Никита Баргузин, бывший продавец мороженого в зоопарке! После того как мы организовали свою бандитскую фирму, ни слова о прошлом! Поняли, подлецы и негодяи?! Гады и сволочи в хорошем смысле этого слова!

– Поняли, шеф! – хором ответили бандиты.

– То-то, – вздохнул Верблюд. – В этой жизни приходится крутиться и стремиться к незанятым нишам на рынке труда. Я тоже сейчас забыл, что я ведущий специалист отдела трудовой занятости населения. Нашел вам и себе такую нишу! А вы?! Все испохабили, деньги похерили, в девицу чуть не влюбились…

– Мы все исправим, шеф, – хором ответили бандиты.

– Ладно, черти, – смилостивился Верблюд, – говори, Слон, какой там у девчонки номер на машине.

– Так, значит, у девчонки, – Слон поднял глаза на потолок и принялся вспоминать, – машина белая «шестерка», старая, битая, ржавая…

– Совсем как наша! – обрадовался Бегемот.

– Потому я и перепутал, – объяснил Слон. – Девчонка симпатичная…

– Это мы уже слышали, – поморщился шеф.

– Номер автомобиля 77 и еще одна циферка, – тяжело вспоминал Слон. – 7 и 7 я запомнил, это мой год рождения, а третья циферка ни к чему не лепилась…

– Найду, прилеплю тебе ее на лоб! – разозлился Верблюд. – Придется снова ехать к Муське, у нее есть база данных ГИБДД. Если девица – москвичка, то мы ее быстро найдем. Вряд ли она успела обнаружить забытый пакет с деньгами. Все эти девицы такие рассеянные. – И шеф зло посмотрел на Слона.

– А что я? – проревел тот басом. – Пришлось войти в женскую роль.

– Если не найдем деньги, следующая твоя роль, Дездемона, станет последней!

Яркое солнце жизнерадостно брызнуло в окно и попало прямо на Лялькино лицо. Она поморщилась и открыла глаза.

Пирогова почему-то решила, что проспала, газеты все раскупили, фальшивомонетчики ее сдали, и с минуты на минуту к ней в квартирку нагрянет ОМОН для того, чтобы засадить бедную девушку за решетку. Вскочила с постели, наскоро оделась и бросилась бежать к газетному киоску. Ей повезло, читать свежую прессу любили не все, особенно с утра.

Оля скупила кипу газет и отправилась домой, озираясь по сторонам. Во дворе было тихо и спокойно. Возле ее подъезда дежурил Паша Птицын, уныло переминаясь с ноги на ногу. Его помятый вид свидетельствовал о бессонной ночи.

– Привет! – обрадовался Птицын появлению Ольги. – Как дела?

– Отлично, – натянуто улыбнулась Оля, не зная, о чем с ним говорить. Болтать о Капитолине не хотелось, о найденном миллионе рассказывать первому встречному было глупо. Но Пашка не был первым встречным. Рассказать или не рассказать?