– Я и не забыла вовсе, – пожала плечами Анжела. – Как тетушка Агата? Очень хорошо! Бодра, весела, бегает за племянниками…
– Бегает? – с сомнением повторила Клементина. – На одной-то ноге?
– Прыгает, – поправила себя Анжела. – Не сидеть же на одном месте, она всегда была такой активной, юла просто!
– С ее-то весом в два центнера? – продолжала недоумевать Клементина.
Юлька подавилась куском утки и закашляла. Аполлинарий, сидевший рядом, тут же принялся заботливо похлопывать ее по спине. Хоть один отвлекся, тоскливо подумала Анжела и продолжила врать:
– Она похудела, жуть как похудела. Переживала, что дядя бросил ее и ушел к другой.
– Валентин ушел к другой?! – Клементина всплеснула руками. – Что делается!
– Вот это и делается. Тетя Агата переживала потому, что дядя Валентин ушел к другой, и похудела. Теперь бегает и прыгает как девочка.
– Логично, – согласился Константин Бенедиктович, поднимая рюмку. – Выпьем за любовь!
– Какая тут любовь?! – возмутилась Клементина. – Сплошные измены. Как только восстановят связь, я ей позвоню. Бедняжка, представляю, как она мучается, сама пережила нечто подобное!
– Она не мучается! – выпалила Анжела, испугавшись, что связь восстановят довольно скоро. – Больше. Отмучилась.
– Что?! – схватилась за голову Клементина. – Померла?!
– Нет, с чего это вы взяли? Завела себе другого Валентина.
– Логично, – подтвердил Константин Бенедиктович, – я бы тоже на ее месте Валентину завел.
– А Поликарп Матвеевич как? – не унималась Клементина.
– Давайте выпьем за любовь! – брякнула Анжела, чокаясь с Константином Бенедиктовичем. Тот даже покраснел от удовольствия.
– Что, – нахмурилась Клементина, не отступая, – и он себе на старости лет Валентина завел?
– За любовь! – пискнула Юлька, бросаясь на амбразуру. Она выразительно поглядела на Аполлинария, словно ища у того поддержку.
– С первого взгляда! Мужчин прошу подняться.
Мужчины поднялись и выпили стоя. На это время Клементина успокоилась, но, чувствовала Анжела, главные расспросы были еще впереди. С одной стороны, она не может не помнить родственников, считается, что совсем недавно была в Урюпинске. С другой стороны, ее жизнь так круто изменилась, что могла кое-чего не помнить. Лучшим оправданием забывчивости в этой ситуации может послужить только неадекватное состояние. Придется напиться, подумала Анжела.
– Шампанского! – Она поднесла пустой фужер Константину Бенедиктовичу.
– Горько! – проснулся дед.
– Милочка, – испугалась Клементина, – мешать водку с шампанским не нужно! Это может иметь катастрофические последствия…
– Очень хорошие могут быть последствия, – встрял Евгений, опередив дядьку, и налил Анжеле шампанского. – Она любит выпить, этим нужно воспользоваться.
– Что? – строго поглядела на него Клементина.
– Выпьем за любовь! – прокричал студент.
– За любовь мы уже пили, – осадила она его.
– Давайте поднимем бокалы за родственные связи, – предложила Анжела, улыбаясь Клементине. На самом деле Анжеле хотелось Клементину убить. Но она была доброй девушкой и могла сдерживать свои чувства.
– Правильно, – поддержал Константин Бенедиктович, – деньги должны остаться в семье!
– Константин, – укоризненно покачала головой Клементина. – Аполлинарий, ты ничего не хочешь Адочке сказать?
– Ничего страшного, – отмахнулась Анжела, – я подумаю над этим. Не век же куковать одной.
Клементина загрустила. Одинокая женщина, подумала Анжела, со временем становится похожа на старую деву и бывает злей осенней мухи. Пародонтовой нужно во что бы то ни стало помириться с бывшим мужем, иначе она близких поедом заест.
– Пьем и пьем, – тут же подтвердила ее мысли Клементина, – и ночью пили. Новый год встретили так сумбурно, что я ничего, кроме того, что все напились, не помню. А Аделаида, оказывается, рассказывала про Швецию. Адочка, расскажи опять.
– Ах, что толку повторяться, – рассмеялась Анжела, – давайте лучше танцевать.
– Ой, – сказала Юля, – а елочку сегодня зажечь забыли!
– Момент. – Аполлинарий кинулся включать елку.
Анжеле было наплевать, что Клементина на нее обиделась. Не хватало тут устраивать вечер воспоминаний. Ах, что там с тетей Агатой! Ах, что там с дядей Валентином! Ах, что там со Швецией! С ними все в порядке. Главное, чтобы с подругами не случилось прокола. Осталось немного. Лишь только закончится застолье, они отчалят официально. Погостили сутки, и хватит. Им, миллионершам, некогда, у них еще куча приглашений на праздничные мероприятия. Может, сказать, что им пора ехать – помогать Примадонне проводить рождественские встречи?
– Околдован, очарован, обольщен, обведен, – нашептывал ей на ухо Константин Бенедиктович, кружа ее в вихре вальса.
Анжела вспомнила, что если мужчина сыплет однотипными словами, то он очень деятельный. Недаром она его опасалась. Лучше общаться с недалеким студентом.
– Дамы меняют кавалеров, – нагло заявил Евгений и вырвал Анжелу у дядьки. – Очарован, опутан, поглощен…
И этот туда же!
– Между прочим, про стульчики была шутка? Я тут протрезвел и подумал, а не собралась ли тетушка Аделаида таким образом пофлиртовать с молодым привлекательным родственником?
– Хи-хи, – засмеялась захмелевшая Анжела. – Никаких шуток, дело серьезное и не терпит отлагательства.
– Тогда займемся делом вместе? Наедине, – студент нахально прижал Анжелу к тощему телу.
– Обязательно, – мягко отстранилась та, – обязательно, в следующий раз.
– Дамы меняют нахалов! – заревел рядом с ними Константин Бенедиктович и оттолкнул Евгения в сторону. – Адочка, – зашептал он, – что я хотел сказать? Вот склероз, я хотел сказать…
– Что вы околдованы и очарованы, – помогла ему Анжела.
– Так точно! – удивился полковник. – Именно это я и хотел сказать. А откуда ты узнала?
– Это вы уже говорили.
– Тогда очень точно сказал, по существу. Да, Адочка, я очарован и…
– Дамы меняют кавалеров!
– Евгений! Не буди во мне зверя! Лишу наследства!
– Что ваше наследство по сравнению с миллионами!
– Мальчики, не ссорьтесь, – попросила Анжела, – я вас обоих люблю. По-родственному.
– И больше никакой надежды?!
– Надежда всегда есть, – попыталась выкрутиться Анжела. – Мы только недавно встретились, еще не узнали друг друга лучше…
– Моя душа перед тобой, Адуся, как портянка, вся нараспашку, – признался Константин Бенедиктович.