Из истории гипотез

Гипотеза № 2

В тот день утром 18 августа Председатель КГБ СССР В. Крючков читал предложенную ему накануне справку. Подробный анализ ситуации в стране, агентурные данные — из республик, из других стран. Все сводилось к одном выводу — Президент СССР М. Горбачев уже не пользуется доверием народа и западных политиков. Его кредит Доверия полностью исчерпан. И это было самое основное, что пытался отыскать в этих сообщениях Председатель КГБ.

Теперь предстояло принимать решение. В одиннадцать утра он наконец сообщил своим заместителям, что в стране будет введен режим чрезвычайного положения. Заместители поддержали его единогласно. Тут же один из них — генерал Лебедев — получил длинный список лиц, нейтрализация которых предусматривалась с момента введения «ЧП» в стране. Другой заместитель задержался в кабинеты Крючкова, когда все уже вышли.

* * *

К тому времени группа «О», извещенная заранее, уже два дня находилась на конспиративной квартире. 18 августа утром раздался звонок. Трубку снял сам Меджидов.

— Мы начинаем, — послышалось в трубке, — ваша задача нейтрализовать объект № 1 как можно быстрее. Имя в конверте, — и трубку повесили.

Меджидов достал из кармана пиджака небольшой конверт и вскрыл его. Там была только одна фамилия — «Ельцин», Он повернулся к своим сотрудникам. За столом сидели шесть офицеров, шесть коммунистов, лучшие профессионалы, собранные в его группу из всего Советского Союза. Предстояло принимать решение.

— Они приказали выехать на место и «нейтрализовать» объект-тихо выговорил Меджидов.

— Мы едем немедленно, — встал нетерпеливый Теймураз.

— Сядь, — так же тихо сказал Меджидов, — объект Борис Ельцин, Президент Российской Федерации.

— Мы должны его ликвидировать? — прямо спросил Билюнас.

— Видимо, да, как получится.

— Он законно избранный Президент, — почему-то сказал Павел Коршунов, посмотрев в окно.

— Ценное замечание, — сердито произнес Меджидов, — «Альфа» сегодня ночью выезжает в Архангельское. Ельцин прибывает в Москву вечером, из Казахстана.

— Пусть «Альфа» и берет его прямо в аэропорту, — предложил Подшивалов.

— Не получится, — покачал головой Меджидов, — им никак нельзя. Будет шум, стрельба, много крови. Мы с Олегом Митрофановичем уже прокручивали ситуацию. И пришли к выводу, что «Октава», в случае получения такого приказа, подходит лучше всех. «Альфа» — это слон в посудной лавке. Когда берут дворцы или освобождают заложников, она необходима. А когда нужно кого-то тихо убрать, она никак не подходит. Это можем сделать только мы. Незаметно, тихо, без лишнего шума и силовых действий. Лена может передать ему лично в руки письмо, пропитанное ядом. Полковник Подшивалов может при личной встрече распылить наркотик перед своим уходом. Павел может убрать его в кабинете. Мы же знаем где он сидит в Белом Доме. Можно даже незаметно войти в его кабинет и оставить нашу «колючку». Кроме него никто в кресло Президента не садится. Мы проверяли. Но нужно ли это делать, вот в чем вопрос. Я не уверен.

«Колючкой» они называли специальную иглу с введенным наркотиком, парализующим работу мышц. Смерть наступала обычно через день-два, и все выглядело, как обычный сердечный приступ.

— Я тоже, — уверенно сказал Билюнас.

— И я, — тихо подал голос Коршунов.

— Что будем делать? — впервые в жизни немного растерялся Меджидов.

— Товарищ генерал, — впервые официально обратился к нему Теймураз, — мы вообще не имеем никакого права голоса. Здесь сидят трое граждан России, пусть они решают сами. Я ведь не прошу их убирать нашего мерзавца Гамсахурдиа в Грузии. Пусть они скажут все сами.

Подшивалов молчал, глядя на свои руки.

Коршунов не сказал более ни слова, только пожал плечами.

Вдруг закричала Лена: — Вы все сошли с ума! Что вы здесь обсуждаете? Да разве можно на такое пойти. Нас ведь все проклянут. Разве такое может быть?

Она пришла в группу в восемьдесят восьмом, после начала горбачевской перестройки и еще верила в какие-то идеалы добра и порядочности. Суслова не знала, что те же самые офицеры, ее товарищи, в период правления Андропова убирали людей и внутри страны, в том числе из высшего советского руководства, выдавая это за самоубийство. Но тогда в стране была другая ситуация.

— Хватит обсуждать, — приказал Меджидов, — приказ есть приказ. Мы все военные офицеры, кстати, дававшие присягу. Кто не хочет, пусть уходит.

— Кямал Алиевич, — подал голос Ковальчук, — мне кажется, что нашей группе не следует поручать это задание. Мы не сможем его квалифицированно выполнить. Вы же можете позвонить и объяснить, ситуация — нештатная. Минус один.

Это означало, что группа не готова к выполнению задачи. Такое случилось впервые. Все понимали, как трудно будет сделать такой шаг Меджидову, и все молчали. После этого их вполне могли расформировать.

— Значит, минус один, — тяжело проговорил Меджидов. Через два часа Меджидов, нарушая все законы конспирации, позвонил по одному из телефонов. Заместитель Председателя КГБ выслушал его молча, не сказав ни слова. Просто повесил трубку.

В этот момент группа «Альфа» уже выехала в Архангельское, к даче Президента РСФСР. Группа «Бетта» Московского управления КГБ готовилась выехать в центр города. И Председатель КГБ СССР вдруг с огромным удивлением узнал, что группа «О» не совсем готова выполнить данный ей приказ. Это был шок, от которого Крючков не оправится никогда. Самая элитарная группа, любимое детище его бывшего шефа — Юрия Андропова — оказалась ненадежной в такой момент. В пять утра другая группа «Альфа» получит личный приказ Председателя КГБ СССР снять наблюдение. Группа «Бетта», уже сосредоточенная в доме им. Ф. Дзержинского, так и не выйдет на задание.

Последняя попытка будет сделана на следующий день, когда отборное подразделение снайперов займет свои позиции на крыше гостиницы «Мир», расположенной против Белого Дома. Но пустить их в дело уже никто не решится. Спустя три года Президент России напишет: «спецподразделение КГБ СССР „Альфа“ отказалось идти на штурм Белого Дома». На самом деле «Альфа» такого приказа не получала. А получив, в августе 1991 года, выполнила бы безусловно.

Глава 5

Меджидов спал тем обычным сном, который отличает профессиональных разведчиков. Он слышал любой шум и незаметный, почти неслышный скрип открываемой двери он успел услышать и проснуться. Дверь приоткрылась еще больше и в комнату вошел чужой. Он сразу понял, что это чужой, по тому, как тот осмотрелся. Затем решительно шагнул к его кровати. В руках у него был носовой платок. Меджидов понял, что убивать его будут бесшумно, с учетом последних достижений медицины, имитируя сердечный приступ.