— Я их принимаю с благодарностью.
Роза потянулась, чтобы чмокнуть его в щеку, и Люсьен подумал, что ее общество день ото дня доставляет ему все больше радости. Пару месяцев назад он не позволил бы ей коснуться своей щеки поцелуем из чистой антипатии к такого рода нежностям, впрочем, тогда он едва мог выносить ее присутствие. Чем терпимее он становился, тем увереннее она держалась с ним и даже совсем перестала хныкать. Одним словом, в Розе не осталось ничего от пуделя, разряженного павлином, который так ужаснул его когда-то.
Но как же все это случилось? Что вызвало такую перемену в его отношениях с Розой? Ну конечно! Перемена в ней и в нем самом! Они оба изменились, потому что стремились к этому. Александра не хотела перемен и потому осталась прежней. Ее представления о себе и о жизни устарели, они все еще были двухмесячной давности — представления затравленной, нелюбимой, нежеланной бедной родственницы, которая не смеет ни на кого опереться из страха, что почва тут же ускользнет у нее из-под ног.
Так вот оно что, ей просто нужно открыть глаза! Люсьен встал. Сам он никогда бы не додумался до перемен, его потребовалось к ним подтолкнуть, и теперь он должен сделать то же для Александры. Она очнется от своего страшного сна, когда сумеет взглянуть на себя беспристрастно.
— Кузен, что случилось? — встревоженно спросила Роза.
— Мистер Маллинс, составьте нужные бумаги и принесите их мне на подпись в мой кабинет — нам нужно кое-что обсудить наедине.
Александра обвела взглядом свежие, полные наивного юного любопытства лица своих учениц. Когда-то и она была так молода… Была ли? Порой ей всерьез начинало казаться, что у нее вообще не было молодости.
— Итак, если мы высказываем мнение о литературном произведении, оно принимается как наше собственное.
— Но это и есть мое собственное мнение, мисс Галлант! — запротестовала одна из учениц. — Я считаю, Джульетте следовало послушаться родителей.
— Мисс Галлант подразумевала, что иметь собственное мнение не обязательно. Достаточно знать, что сказать.
— Пенелопа, если есть что сказать, прежде всего надо поднять руку, по крайней мере пока ты в школе, — заметила Александра.
Она была от души благодарна Эмме за то, что ей выделили самый немногочисленный класс, но даже при этом, когда ученицы говорили все разом, требовалось время, чтобы навести порядок.
— Тихо, тихо! Ромео и Джульетта и без того немало пережили, и давайте на сегодня оставим их в покое.
Дверь классной комнаты распахнулась, и в нее влетела выпускница Джейн Хантфелд. Не глядя по сторонам, она пронеслась к окну и вытянула шею. Лицо ее так и пылало от волнения.
— Вы только гляньте!
— Мисс Хантфелд! У нас урок.
Окрик Александры потерялся в топоте дюжины пар ног: ученицы дружно бросились к окнам.
— Кто это?
— Какой красивый!
— Настоящий джентльмен!
— А мне так нравится лошадь! — вставила одна из девушек, но на нее тут же зашикали.
Александра с трудом протолкалась к окну, делая при этом вид, что ей нимало не интересна причина суматохи. Однако, когда она выглянула наружу, у нее занялся дух.
На редкость импозантный на вороном жеребце и в темно-сером дорожном плаще, Люсьен был уже на полпути от высоких монастырских ворот к зданию школы. Стайка воспитанниц, возникшая откуда-то словно по волшебству, с восторгом предавалась созерцанию столь редкого гостя.
Когда чуть позже ему навстречу вышла Эмма, Люсьен спешился и почтительно склонился к руке молодой дамы. Воспитанницы разом присели в реверансе и направились к школе, продолжая бросать через плечо заинтересованные взгляды.
Вскоре Александра узнала много интересного о том, что думают о незваном госте ее ученицы. По их словам выходило, что этот мужчина, без сомнения, богатый и знатный, прибыл в школу мисс Гренвилл в поисках невесты.
— Кто бы это мог быть? — рассуждали девушки, сгорая от любопытства. — Герцог, никак не меньше.
— Это граф, — не удержалась Александра. — А теперь давайте вернемся к уроку.
— Так он вам знаком? Откуда? Расскажите все, мисс Галлант, и поскорее! — Крик поднялся такой, что у нее заложило уши.
— Это лорд Килкерн, и он, должно быть, сбился с дороги. Так как же насчет урока?
— Ой-ой, он уже уезжает! — простонала Элисон. — Вот жалость-то! Я надеялась, что он останется хотя бы до завтра.
— Чтобы ты могла подстеречь его в темном коридоре и упасть в его объятия, как будто от испуга? — съязвила Джейн. — Учти, обмороки вы еще не проходили, ты можешь опозориться.
Александра сама была на грани обморока. Взгляд ее не отрывался от Люсьена до тех пор, пока он не скрылся за воротами. Как граф оказался в этих местах? Неужели хотел ее повидать? Но если он проделал ради этого такой долгий путь, то почему вдруг повернул назад? Это совсем не похоже на Люсьена Балфура, каким она его знала.
Ее разочарованию не было предела.
— Где вы познакомились с лордом Килкерном, мисс Галлант? В Лондоне, не правда ли?
— Да. — Она подавила вздох и вернулась за свой стол. — Итак, продолжим. Следующая тема — вежливая форма выражения собственного мнения.
Ученицы неохотно подчинились, но урок не задался: Александра совершенно утратила способность мыслить рационально. Как мог Люсьен оказаться в сотнях миль от Лондона, в Гемпшире? Ни о чем другом она теперь думать не могла.
Немного погодя явилась Эмма и, вызвав ее в коридор для разговора, увела подальше от двери классной комнаты. Когда она повернулась, лицо ее носило выражение полнейшего бесстрастия. Нечего было и думать прочесть ответ на этой каменной маске.
— Полагаю, все видели нашего гостя, в том числе и ты, Александра?
— Не понимаю, зачем он явился! Я же ясно сказала, что не желаю…
— Он спрашивал о тебе…
— И?..
— Я сказала, что ты здесь и в добром здравии, но свод правил, которые мы строго соблюдаем, запрещает мужчинам находиться на территории школы.
Значит, Люсьен ею интересуется! Может быть даже, он по-прежнему надеется склонить ее на брак! А вдруг он явился сюда лишь для того, чтобы убедиться, что надежно сбыл ее с рук?
— Лекс!
Она так углубилась в свои мысли, что оклик заставил ее вздрогнуть.
— Лорд Килкерн вернется завтра в полдень — вот тогда вы все и обсудите.
— Но как же это? — воскликнула Александра, внезапно испытав настоящий ужас. — Я понятия не имею… я не могу…
— В нашем заведении дают уроки манер и хорошего тона. Дурная молва не пойдет нам на пользу. — Эмма произнесла это назидательным тоном, но в глазах ее прыгали веселые бесенята.