— Ты помнишь, где выпустила мышь?

— Примерно.

— Тогда пошли скорее искать. — Он взял ее за руку и, прежде чем Элеонора успела что-либо сообразить, потащил ее в сад.

— Кажется, тут, — кивнула она. — Я помню эту клумбу алтея у стены.

Тут был не только алтей, но также дельфиниумы, васильки, цвели барвинки, и землю покрывал роскошный ковер вьющихся растений. Сердце Элеоноры упало, стоило только представить, что им предстояло проделать.

— Это все равно, что искать иголку в стогу сена, — вздохнула она.

— Да уж, нашла, где выронить свое кольцо, — согласился Роберт. — Но мы попробуем. Итак, откуда начнем?

Они разделились и, опустившись на колени, стали обыскивать каждый сантиметр земли, заглядывая под каждый листок. Вскоре солнце село, воздух стал заметно холоднее. Наконец Элеонора не выдержала и поднялась с земли, отряхивая грязные колени.

— Бесполезно. Мы никогда его тут не найдем.

— Может быть, не сегодня. Но никогда не говори «никогда».

Роберт тоже встал. Он напоминал мальчишку-сорванца. Волосы его были в беспорядке, а щека перепачкана землей. Элеонора улыбнулась. Она почувствовала внезапно приступ нежности. Интересно, видела ли его таким Зои? При мысли о женщине, которую он когда-то любил, у Элеоноры сжалось сердце. Может быть, он любит ее и сейчас?

Роберт заметил, как помрачнело ее лицо, и, решив, что она горюет из-за пропавшего кольца, попытался подбодрить ее.

— Выше нос! Я обещаю тебе, мы его отыщем. А пока что давай-ка пойдем в дом, выпьем чего-нибудь на ночь.

Он взял ее за руку и повел в дом. У Элеоноры не было сил сопротивляться, и она послушно пошла рядом с ним.

Глава девятая

В холле их встретил Томпкинс. Он ничего не сказал по поводу их взъерошенного вида, притворившись, что ничего не заметил.

— Мне принести напитки на террасу или вы останетесь в доме, сэр? — спросил он.

— Ты что выберешь? — обратился Роберт к Элеоноре.

Она отрицательно покачала головой.

— Я ничего не буду, если можно. Дэвид уже наверняка вернулся, и он предпочтет, чтобы я…

— Простите, мисс, — осторожно перебил ее Томпкинс. — Но мистер Бенсон еще не вернулся.

— Вы уверены? — переспросила она упавшим голосом.

— Абсолютно, мисс.

Элеонора молчала, закусив губу.

— Спасибо, Томпкинс, ничего не нужно. Я сам обо всем позабочусь, — сказал Роберт.

Вдвоем они поднялись наверх.

— Как только ты будешь готова, выпьем кофе с бренди у меня. — Элеонора открыла было рот, чтобы отказаться, но Роберт перебил ее: — Мне нужно поговорить с тобой.

Элеонора вздрогнула. Если он собирался поговорить с ней о Зои, то она точно не хотела этого слышать. Это слишком больно.

— В самом деле, я не хочу беспокоить…

— Если через десять минут тебя не будет, я приведу тебя силой, — пригрозил Роберт твердо.

У Элеоноры таким образом не оставалось выбора. Если только каким-нибудь чудом не вернулся Дэвид. Несмотря на заверения дворецкого, Элеонора в глубине души надеялась, что он приехал и проскользнул незамеченным. Но в комнатах было тихо и пусто. Куда же он мог пропасть? Элеонора думала над этим вопросом и в душе, и у зеркала, причесываясь. Если бы что-то случилось, он наверняка бы позвонил. Девушка собиралась заколоть волосы, но, взглянув на часы, поняла, что уже не успевает. Положенные десять минут истекли, и ей очень не хотелось, чтобы Роберт тащил ее сам, как капризного ребенка.

— Открыто, — прокричал он в ответ, когда Элеонора постучала в дверь.

Элеонора вошла, вдыхая прекрасный кофейный аромат.

Роберт вышел из спальни, и Элеонора удивленно отметила, что на нем не было ничего, кроме короткого банного халата. Видя ее испуганное лицо, Роберт с усмешкой объяснил:

— Я подумал, зачем снова переодеваться? Но ты можешь быть спокойна. Я буду вести себя прилично.

Он может и в состоянии вести себя прилично, но оставаться спокойной, видя его таким сексуальным, Элеонора не могла.

— Садись куда-нибудь, — предложил Роберт.

Элеонора, избегая его взгляда, решила сесть на диван, о чем потом пожалела. Лучше бы села на стул.

Роберт подал ей кружку кофе и потянулся за графином с бренди.

— Я не буду, спасибо, — сказала Элеонора решительно.

— Думаю, тебе сейчас не повредит глоток-другой. — Роберт налил ей бренди.

— Это еще почему?

Роберт налил и себе и сел рядом с Элеонорой, повернувшись к ней лицом.

— Скажем так, в медицинских целях. Сегодня был насыщенный день, много всего произошло. Кое-что было просто великолепно, а вот остальное — не очень…

Элеонора была полностью с ним согласна. Проснуться в постели Роберта и понять, что только что изменила любимому человеку, — не самое лучшее начало дня. Если прибавить к этому то, что Дэвид так и не вернулся, а потом она потеряла свое кольцо, — мало не покажется. Но, однако, все это было ничто по сравнению с приездом Зои. Нет, она никоим образом не претендовала на Роберта, ей просто было больно видеть, как он использовал ее, чтобы заставить Зои ревновать. Чувства Элеоноры были готовы прорваться наружу, на глаза ее выступили слезы. И как она ни пыталась сдержать их, большая капля скатилась по щеке и упала на руку.

— Не плачь. Прошу тебя, только не плачь.

— Прости, обычно я никогда не плачу, просто… — Элеонора вовремя остановила себя.

— Мы найдем его, я тебе обещаю, — заверил Роберт, вытирая ее слезы кончиком пальца. — Если оно так много для тебя значит.

— Оно много для меня значит. — Элеонора почувствовала, как Роберт весь напрягся. — За всю мою жизнь меня никто по-настоящему не любил, я совершенно никому не была нужна, — попыталась объяснить она. — Когда Дэвид подарил мне кольцо, это было как символ, как обещание новой жизни, надежда на лучшее будущее. Поэтому я никогда не снимала его.

Роберт резко встал и отошел к окну. Шторы еще не были опущены, и он смотрел в темноту. Элеонора видела, как напряглись его мышцы. Волосы, мокрые после душа, казались темнее, чем обычно, и завивались на затылке. Он был сногсшибательно привлекательным и сексуальным. Элеонора не могла оторвать глаз от его затылка. Неудивительно, что Зои все еще охотилась за ним.

Элеоноре показалось, что прошла вечность. Роберт продолжал молчать, и она мучилась догадками, о чем он думает в эти минуты. Наконец Роберт резко повернулся и вновь уселся рядом с ней. На его лице были решимость и твердость.

— Я сказал, что за сегодняшний день много произошло — хорошего и плохого, но боюсь, что самое худшее еще впереди.