Она не в силах была что-либо ответить. Грей наклонился, чтобы снять сапоги, потом стянул бриджи.
Он был высоким, ширококостным мужчиной, и Эмма, глядя на его мужское достоинство, подумала — той крохотной частью мозга, которая еще могла думать, — что он хорошо сложен. Очень пропорционально.
— Эмма, ты узнала что-то новое? — тихо спросил он.
Она молча кивнула.
— Грей, — наконец выдохнула она. — А можно мне…
— Прикоснуться? Пожалуйста, прошу тебя.
Эмма села, обхватив ногами его мускулистые бедра, и немного неуверенно дотронулась до гладкой теплой кожи. Грей напрягся, и она поняла, что он так же возбужден, как и она.
Медленно проведя руками вверх по ее коленям и животу, Грей вновь стал ласкать ее груди. Эти взаимные прикосновения доставляли Эмме такое же наслаждение, как поцелуи. Осмелев, она стиснула твердую плоть.
Грей замер.
— Не делай этого, — простонал он сквозь стиснутые зубы.
Она в испуге отдернула руку.
— Тебе больно?
— Нет, мне было приятно… но я к этому еще не готов.
Одним движением он поднял ее ноги на стол и опустился сверху. Их бедра соприкоснулись, упругая плоть прижалась к самой потаенной части ее тела. Грей начал неистово целовать Эмму, одновременно раздвигая ее колени, а потом медленно вошел в нее.
Неожиданная острая боль пронзила ее. Эмма вскрикнула, но испытываемое ею наслаждение было столь велико, что она тут же забыла о боли.
— Прости меня, — сказал он, приподнимаясь на руках. — Я больше не сделаю тебе больно.
— Ничего, Грей, — прошептала она. — Просто ты застал меня врасплох.
— А ты меня удивила, — улыбнулся он. — Но урок еще не окончен.
Что может быть еще более восхитительным, чем то, что произошло дальше?
Грей осторожно начал двигать бедрами. От ни с чем не сравнимого удовольствия Эмма, выгибая спину, негромко стонала.
Грей продолжал двигаться медленно и ритмично, приподнимаясь и опускаясь. Эмма впилась ногтями ему в спину. Его движения наполняли ее неведомыми ранее ощущениями.
По мере того как заданный Греем ритм убыстрялся, напряжение внутри ее росло все больше.
— Грей, — пролепетала она, приподнимая бедра ему навстречу.
Он снова поцеловал ее, потом посмотрел на нее потемневшим, напряженным взглядом. Она попыталась заглянуть ему в глаза, но тут что-то внутри ее напряглось, а потом словно разбилось на куски. Из ее груди вырвался глухой стон, и она ощутила сладкую истому во всем теле. С последним сильным толчком Грей, содрогнувшись, тоже застонал.
Тяжело дыша, он опустился на нее, все еще опираясь на руки. Она казалась ему такой хрупкой и нежной, что он вдруг испугался, что может раздавить ее.
— Урок окончен…
Две тонкие витые ножки старого письменного стола неожиданно подломились, и оба они рухнули на пол. Грею удалось изловчиться и сесть, развалив при этом большую стопку книг. В полуночной тишине грохот показался им оглушительным.
— Проклятие! Ты не ушиблась?
— Тихо. — Эмма приложила палец к губам.
Она сидела на нем сверху, и это было чрезвычайно приятно. Да, на голове скорее всего будет большая шишка, подумал он, целуя кончики ее пальцев.
— Не бойся, Эмма. Сейчас два часа ночи. Никто не слышал…
В конце коридора скрипнула дверь.
— О Боже! — прошептала она, слезая с него. — Уходи!
— Но я же голый! — сказал он. Черт бы побрал этих любопытных девчонок!
— Именно поэтому тебе и нельзя здесь оставаться.
Грей встал.
— И куда прикажешь мне идти?
Эмма перестала метаться по комнате и смерила его взглядом с ног до головы.
— Господи, как же ты красив, — задумчиво произнесла она. — Спрячься куда-нибудь.
— Я не собираюсь заползать под твою кровать.
Ручка двери кабинета повернулась. Слава Богу, что, войдя, Грей накинул цепочку, и дверь приоткрылась лишь немного.
— Эмма, что случилось? — произнес женский голос с легким французским акцентом. — Я слышала какой-то шум. С тобой все в порядке?
Эмма взглядом показала Грею на спальню. Он поднял с пола свои и ее вещи и отправился туда, зайдя за шкаф. Даже если бы он и захотел, то не смог бы втиснуться под ее небольшую кровать.
Эмма открыла дверь.
— Изабель, — прошептала она, — я так и знала, что ты проснешься.
Грей на цыпочках подошел к щели между стеной и полуоткрытой дверью и прислушался.
— Что тут стряслось? — Француженка вошла в кабинет. — Шум был такой, будто у тебя обрушился потолок.
Грей осторожно, стараясь не шуметь, положил одежду на пол и стал натягивать бриджи. Все это время он украдкой разглядывал Эмму. Как же она искренна и впечатлительна! Грей знал, что она умеет сострадать, но не ожидал от нее такой страсти. Особенно если учесть, с каким презрением она относится к мужчинам.
— Я не могла уснуть и решила немного прибрать в кабинете. Наверное, я навалила слишком много книг на письменный стол, и у него подломились ножки.
Сами по себе, усмехнулся Грей, но вдруг обнаружил, что не хватает одного сапога. Проклятие! Он стал искать его глазами на полу кабинета, но в груде книг и сломанной мебели ничего нельзя было разглядеть.
— Я помогу тебе убрать все это. Не нужно было передвигать вещи в темноте, Эм. Ты могла ушибиться.
— Не беспокойся, Изабель. Я оставлю все как есть до утра.
Она вдруг быстро отошла в сторону, и Грей увидел носок своего сапога, торчащего из-под длинной ночной рубашки.
— Ты ляжешь спать?
— Да. Думаю, что после всего случившегося мне все же удастся уснуть.
— Ладно. — Француженка направилась к двери. — О, чуть не забыла! Тебе, наверное, придется утром поговорить с Элизабет. Джейн сказала, что она получила еще одно письмо от матери, но показать его отказалась.
Грей услышал, как Эмма вздохнула.
— Что за ужасная женщина! Не сомневаюсь, что она снова просит денег. Ладно, утром разберусь.
— Спокойной ночи, дорогая.
— Спокойной ночи, Изабель.
Как только Изабель исчезла, Грей вышел из спальни.
— Что случилось с Лиззи?
Эмма наклонилась и, подняв с пола сапог, протянула его Грею.
— Ничего такого, с чем бы я уже не имела дела.
— Значит, ты снова респектабельная директриса?