— Родители, наверное, уже приехали. Ты не думаешь, что наше появление могло бы немного смягчить их гнев, прежде чем они ринутся в бой?
Грей был не слишком дружественно настроен по отношению к этим людям, которые оскорбили Эмму. Они заслужили хорошую взбучку. Однако это были родители его учениц, к которым он испытывал очень теплые чувства.
— Полагаю, что мы с тобой не слишком-то способны что-либо смягчить. — Грей критически оглядел Дэра, одетого в темно-синий камзол и начищенные до блеска ботфорты. — Честно говоря, Трис, я считаю, что тебе вообще не следует туда ехать.
— Черт возьми, почему?
— Потому что ходят слухи… — Грей запнулся и грозно посмотрел на камердинера. — Вон!
— Слушаюсь, ваша светлость.
Как только Бандл закрыл дверь, Грей продолжил:
— Потому что ходят слухи о твоих истинных отношениях с Эммой.
— И о твоих, — отрезал Тристан. — И тебе-то уж должно быть известно, что слухи обо мне совершенно необоснованны.
— Но пари дает мне законный повод видеться с Эммой и приезжать в академию. А твое присутствие может вызвать еще большее подозрение…
— Ладно, — сдался Дэр. — Но ты потом мне обо всем расскажешь.
— Идет, — ответил Грей, а про себя подумал: «Может быть».
Дождь все так же барабанил в окно. Грей бросил последний взгляд в зеркало, надеясь, что выглядит достаточно скромно, чтобы произвести благоприятное впечатление.
— Льет как из ведра, — сказал Тристан, хотя это и так было ясно, идя вслед за Греем по коридору, а затем вниз по лестнице. — Дорогу, наверное, развезло.
— До академии всего две мили. Как-нибудь доберусь.
— Ты все-таки против, чтобы я…
— Оставайся дома, Дэр, — нетерпеливо оборвал Тристана Грей.
— Останусь, хотя предпочел бы поехать.
В холле Грей обратился к стоявшему у дверей Хоббсу:
— Если герцогиня спросит обо мне, передайте, что я не знаю, когда вернусь.
— Э… э… ваша светлость…
Грея вдруг охватила паника. Неужели Эмма сбежала? А он даже ни разу не сказал ей, что любит ее.
— Что? Что такое?
— Карета, ваша светлость…
— Я же приказал приготовить ее! — Он достал карманные часы. Ему пора быть в академии. Эмма наверняка уже решила, что он не приедет.
— Я передал ваше приказание. Только…
— Что, черт возьми?
— В карете уехали ее светлость и леди Джорджиана.
— Куда?
— Они ничего не сказали. — Хоббс нервно теребил шейный платок. — Полагаю, ваша светлость, что они отправились в Академию мисс Гренвилл.
— Да, я тоже так думаю, — проворчал Грей.
— Сейчас закладывают другую карету, и если ваша светлость немного подождет…
— У меня нет времени ждать. Пусть седлают Корнуолла.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Открыв дверь, Хоббс под проливным дождем побежал к конюшне. Грей вышел вслед за ним. Черт бы побрал его матушку! Неужели она пытается остановить его? Лишить его возможности защитить Эмму? Если таков ее план, ей не удастся осуществить его. У него есть собственный, и даже не один.
Эмма свернула в коридор, ведущий в столовую, за ней шли девочки и Изабель. Шествие замыкала мисс Перчейз.
Сердце Эммы сжималось от боли. Но эта боль была связана с угрозой потери репутации, а с ней — и академии. Ей была невыносима мысль, что она больше никогда не увидит Грейдона Брэкенриджа. Не услышит его голоса, не увидит его лица, не почувствует прикосновения его сильных рук. Это было все равно что умереть. Она хотела оставаться независимой. Что ж, теперь именно так и получилось.
Когда Эмма проходила мимо гостиной, дверь неожиданно открылась и кто-то окликнул ее. На пороге стояла стройная высокая дама с седеющими темными волосами и карими глазами.
Эмма вздрогнула от неожиданности.
— Ваша светлость. — Эмма сделала реверанс.
— Я не была уверена, помните ли вы меня, ведь почти все время нашей первой встречи вы были без сознания. — Герцогиня оглядела Эмму с ног до головы. За спиной Эммы послышался оживленный шепот.
— Да, я помню. Я… благодарна вам за помощь.
— Если учесть, что причиной вашего обморока были мои необоснованные обвинения в ваш адрес, я считаю вашу благодарность слишком великодушной.
— Это из-за вас мисс Эмма упала в обморок? — выступила вперед Лиззи.
— Замолчи, Лиззи. Это было недоразумение.
Фредерика Брэкенридж подняла одну бровь, напомнив Эмме Грея.
— Недоразумение? В этом еще надо разобраться.
— Ваша светлость, я буду очень признательна, если вы позволите продолжить наш разговор немного позже, — предложила Эмма. Сейчас у нее есть более срочные дела, а выяснение причины приезда ее светлости в академию придется немного отложить. — Прошу меня извинить, но, боюсь, сейчас…
— Понимаю. Но я отниму у вас всего минуту, — сказала герцогиня и повела Эмму в гостиную.
— Я…
— Пожалуйста, мисс Эмма.
Не хватало еще, чтобы герцогиня назвала ее распутницей при девочках.
— Хорошо, ваша светлость. Леди, подождите меня в холле.
Герцогиня Уиклифф вошла в гостиную вслед за Эммой и закрыла за собой дверь.
— Ну и заварили вы кашу, моя дорогая.
— Я заключила с вашим сыном пари, которое привлекло гораздо больше внимания, чем я ожидала, — поправила ее Эмма, стараясь держаться спокойно. — И большая часть вины, безусловно, ложится на меня.
— Но не вся целиком. — Герцогиня Брэкенридж села в кресло у окна, но Эмме сесть не предложила.
Эмма все равно хотела быть поближе к двери. Она не представляла, о чем герцогиня собирается беседовать с ней, и искренне недоумевала, почему та ведет себя в ее гостиной так, словно у себя дома. Эмма считала, что ее светлость могла бы проявить немного такта.
— Вы правы, ваша светлость. Но сейчас я могу лишь сожалеть о случившемся. Тем не менее я должна попытаться спасти — если это в моих силах — репутацию академии.
— А как насчет вашей собственной репутации?
— Что касается моей репутации — тут у меня нет никаких иллюзий, но я не могу допустить, чтобы в результате того, что я совершила, если совершила, пострадали мои ученицы и честь всей школы.
— Так все же: совершили или нет?
Эмма надеялась, что ей удалось сохранить внешнее спокойствие: лишь немного начали дрожать руки.