— Она приняла и теперь уехала.
— Ш-ш-ш!
— Уехала? Куда уехала?
Синклер нахмурился:
— Кто знает? Я сказал ей, что собираюсь закончить все сегодня, но она даже не взглянула на меня.
Он наклонился ближе.
— Ты не видел Марли?
— Нет. А куда убежала твоя жена?
Боже, Кингсфелд действительно намеревался расправиться с ней! На лице Синклера появилось встревоженное выражение.
— Она не сказала, и я не спросил. Право, мне не хочется обсуждать это.
— Понимаю, приятель. Итак, ты занимаешься арестом Марли?
— Я не собираюсь оставлять этого ублюдка на свободе, тем более не знаю, где моя жена.
Итак, разговор удался даже лучше, чем он предполагал. Переведя дыхание, маркиз решил продолжать игру: нельзя рассчитывать на то, что Кингсфелд последует за ним домой на ленч.
— Я собирался спросить еще вчера, — зашептал он. — Оставшаяся часть того письма у тебя?
— Не знаю, где оно может быть, — так же тихо ответил Кингсфелд. — Но ведь я нашел первую часть. Возможно, остальное где-то в библиотеке.
— Это бы очень помогло.
— Лорд Олторп!
Встрепенувшись, Синклер глянул вниз. Лорд Ливерпул стоял и смотрел на него, уперев руки в бока и плотно сжав губы. Вся его поза выражала явное раздражение.
— Милорд?
Премьер-министр сделал шаг вперед.
— Мы обсуждаем вопрос о налогах. Вы можете добавить что-нибудь важное к нашим дебатам?
Уже давно никто не разговаривал с ним в таком тоне, но он готов вытерпеть все ради своей миссии. Синклер любезно улыбнулся:
— Это зависит от обстоятельств. Что мы облагаем налогом? О, дайте мне догадаться. Что бы то ни было, это означает дополнительную оплату долгов Принни.
Низкий, угрожающий шум начался в части зала, занимаемом более консервативными членами палаты; когда же он достиг тех, кто был вблизи Синклера, то превратился в оглушительный рокот. Ливерпул кричал, но из-за шума он не сразу разобрал, что говорил премьер-министр.
— Мы не потерпим здесь ваши пьяные выходки. Это серьезное место, и здесь правит закон.
— Всего доброго, джентльмены. — Синклер, усмехаясь, встал и направился к дверям. Уходя, он обернулся и увидел, что Кингсфелд смотрит на свои карманные часы, а в нижнем ряду Килкерн делает вид, что дремлет.
Итак, еще один шаг сделан. Теперь пора заняться Марли.
— Предположим, Син отсылает вас потому, что вы поссорились. — Кит сидел спиной к кучеру, а его улыбка становилась все шире с каждой последующей милей. — Если это так, то почему наш большой олух настоял, чтобы мы с бабушкой поехали с вами? Мы ведь с ним не ссорились.
Виктория прислонилась щекой к окну, чтобы глотнуть немного воздуха. Она не собиралась обсуждать свой отъезд, но Кит напоминал настойчивостью своего брата. Никто из ее спутников не знал точно, что происходит, и она не собиралась их просвещать. С другой стороны, ее способность терпеть ложь достигла предела несколько часов назад.
— Он пытается защитить вас. — Она закрыла глаза, а затем быстро открыла их, потому что ее затошнило от качки в экипаже.
— Защитить от чего? От лондонского сезона? Завтра утром я собирался на пикник с мисс Портер.
— Боже, Гэмпшир такое красивое место, — вставила Августа. — Я всегда любила его.
Гэмпшир. Виктория выпрямилась.
— В какой части Гэмпшира мы находимся?
— Дорога проходит через юго-восточный сектор пула до имения Олторп. Но я, право, хотел бы узнать, почему Син считает, что мы нуждаемся в защите. Это смешно. Мы не видели его пять лет…
Было бы гораздо легче, если бы Синклер не так сильно винил себя за случившееся с Томасом; он чувствовал такую ответственность, что скорее рискнул бы потерять любовь и понимание своей семьи, чем подвергнуть их малейшему риску, но касалось ли это также и ее?
Виктория выпрямилась.
— Остановите карету, — сказала она, ухватившись за узкий переплет окна.
— Мы всего в миле или двух от следующей гостиницы, — сказала Августа. — Там и отдохнем.
— Нет. Остановите сейчас, мне дурно.
— Проклятие! — Кит поднялся на ноги. — Кучер, останови карету! — Он принялся стучать кулаком по крыше.
Экипаж замедлил ход и остановился. Кит распахнул дверцу и, спрыгнув на землю, помог Виктории спуститься. Как только ее ноги коснулись изрытой колеями дороги, ей стало легче, но душевная боль не проходила.
Несколько минут она ходила взад и вперед по дороге, Кристофер шагал рядом с ней, а Августа наблюдала за ними, высунувшись из кареты.
Вскоре подъехал второй экипаж с багажом и тоже остановился.
— Ну как, прошло?
— Кажется, да. — Чтобы все выглядело достовернее, она продолжала держать руку на животе и время от времени постанывать. Что из сказанного ей Синклером было правдой, а что ложью? Пытался ли он защитить ее или всего лишь избавиться от нее?
— Вы готовы продолжать путь? — спросил Кит. Виктория не могла без конца вышагивать по дороге и, кивнув, повернулась к карете — но тут же остановилась так неожиданно, что Кристофер налетел на нее сзади.
— Черт, — пробормотал он, схватив ее за локоть. — Мои извинения. Вы ведь не собираетесь упасть в обморок?
— Еще не знаю.
Кучер сидел на козлах, отвернувшись от нее, большой искалеченной рукой заслонял лицо. Узнать руку, однако, было так же легко, как и всю его коренастую фигуру. На какой-то момент Виктория была готова запеть, однако она быстро подавила свой порыв. То, что маркиз песлал Романа отвезти их в Олторп, еще ничего не значило.
— Кучер, — позвала Виктория. — Мне надо поговорить с тобой.
Роман взглянул на нее и снова отвернулся.
— Кучер!
— Да, миледи. — Он неохотно слез с козел на землю.
— Что ты тут делаешь?
— Управляю экипажем, миледи. Если вы будете так любезны и сядете на свое место, мы продолжим путь до гостиницы «Красный лев».
«Красный лев». В ее уме начал складываться план. Но прежде ей надо было задать еще несколько вопросов.
— Если Синклер устал от моего присутствия, почему он не отправил меня обратно к родителям?
Камердинер откашлялся.
— Не имею чести знать, миледи.
— И почему он отсылает вместе со мной свою семью и отдает нас под твою защиту?
— Я не…
— Что ж, я возвращаюсь обратно. Поворачивай карету.