Узнав его лучше, она поняла, что за его внешним шармом скрываются нервозность и глубокая меланхолия. Это делало его еще более привлекательным и похожим на Байрона.
Когда подошло время зимних праздников, он забронировал на Рождество и Новый год номер в отеле, чтобы они могли проводить как можно больше времени вместе. А в начале января сделал ей предложение.
Она ответила отказом, мотивируя это тем, что они знают друг друга слишком мало, чтобы можно было всерьез говорить о женитьбе. Он продолжал настойчиво уговаривать ее в письмах и по телефону, становясь все назойливее.
Во время его следующего приезда, когда она ему прямо заявила, что не потерпит никакого давления, он патетически воскликнул:
– Прости, Кейт! Я пытаюсь быть терпеливым. Честно пытаюсь…
В каком-то смысле это было так, и она сменила гнев на милость. Тони был прекрасным другом, добрым и нежным. И хорошо понимал ее.
Он часто обнимал и целовал ее, но в отличие от многих мужчин, которые встречались на ее пути, ни разу не сделал попытки затащить ее в постель. Кейт была благодарна ему за это…
Они были почти одного роста. Прижавшись лбом к ее лбу, он умолял:
– Ну согласись хотя бы на помолвку.
Испытывая к нему почти материнскую нежность, но сомневаясь в своих чувствах, она сказала:
– Я не могу, пока не буду уверена…
– Если ты потом передумаешь, я тебя пойму.
Покачав головой, она ласковым голосом предложила:
– Мне кажется, нам надо подождать. Прежде всего, мы еще очень мало знаем друг друга.
– Как же может быть иначе, если мы живем в разных городах? – возразил он. – Если бы ты вернулась в Нью-Йорк… Ты когда-то говорила мне, что любишь этот город.
– Люблю. Но мне нужна работа и крыша над головой.
– Послушай, мой Большой Братец занимается недвижимостью. У него наверняка есть масса возможностей… – Тони, который относился к своему старшему брату одновременно с восхищением и завистью, говорил о нем чуть пренебрежительно. – Что, если я попрошу его найти тебе работу в одном из его отелей или офисов? Я тоже работаю у него, и нам, может быть, удастся работать вместе…
– Нет, я не согласна, – решительно возразила она. – Если я вернусь в Нью-Йорк, я хочу твердо стоять на собственных ногах.
Тони вздохнул и спросил:
– Когда у тебя очередной свободный уикенд?
– Как раз следующий.
Он схватил ее за руку.
– Тогда приезжай. Я познакомлю тебя со своей матерью. Большой Братец в отъезде, так что это идеальная возможность. Ты можешь остановиться у нас на два-три дня, и вы поближе узнаете друг друга.
– Но твоя мама…
– Мама будет только счастлива! – радостно воскликнул он. – С тех пор как я окончил колледж, она все время пристает ко мне, чтобы я нашел себе постоянную подругу. – Увидев, что Кейт колеблется, он добавил: – Честно. Она, как все другие матери, не может дождаться, когда я женюсь и у нее будут внуки. Пожалуйста, приезжай. Она встретит тебя с распростертыми объятиями.
Кейт с неохотой согласилась:
– Ну ладно. Только у нее не должно быть никаких иллюзий на мой счет. Это будет просто дружеский визит. Ничего более.
В следующую пятницу она собралась в Нью-Йорк.
Мистер Уоллес, менеджер отеля, и его жена, которая руководила персоналом, ехали навестить своего сына и предложили подвезти ее.
Это было в конце марта. После суровой зимы еще стояли холода. Но дороги были расчищены, и поездка доставляла им удовольствие.
Однако неожиданно повалил густой снег. Подул сильный ветер, и в считанные минуты началась вьюга. «Дворники» едва справлялись, очищая ветровое стекло.
Было почти совсем темно, и свет фар с трудом пробивал белую завесу. Им пришлось сбросить скорость, и вдруг, пробормотав что-то похожее на молитву, мистер Уоллес свернул вправо.
В ответ на испуганный вопрос жены он сказал:
– По-моему, эта дорога ведет к спортивно-оздоровительному центру в Клир-Лейке. Если это так, то мы сможем остановиться там на ночь.
– А если нет, что тогда? – дрожащим голосом спросила миссис Уоллес.
Ответа не последовало.
Проехав с милю, они заметили пробивавшийся сквозь снежную пелену свет. И вздохнули с облегчением, оказавшись перед зданием, которое, по-видимому, было главным корпусом комплекса.
Взяв свой багаж, они вошли внутрь и попали в громадный холл, покрытый великолепным ковром и заставленный богатой мебелью. Повсюду стояли вазы с живыми цветами и висели необыкновенно красивые люстры.
Мистер Уоллес коротко объяснил ситуацию элегантно одетой женщине за стойкой и заключил:
– Так что, если вы найдете одну комнату для мисс Хантер и одну для меня и моей жены…
Женщина сконфуженно ответила:
– У нас есть комната для вас и вашей жены, мистер Уоллес. Но поскольку некоторым нашим постояльцам, которые должны были уехать, пришлось задержаться из-за непогоды, для вас, мисс Хантер, ничего нет. Могу предложить только диван в холле.
Кейт уже была готова ответить, что это ее вполне устроит, когда услышала за своей спиной низкий решительный голос:
– Я думаю, что мы сделаем лучше, мисс Диринг.
Кейт повернулась и увидела высокого широкоплечего мужчину в хорошо сшитом костюме. У него были темные волосы и необыкновенные золотисто-зеленые глаза, опушенные густыми ресницами.
Строго говоря, он не был красавцем, но она не могла отвести взгляд от его лица.
К тому же исходившие от него сила и уверенность делали его необыкновенно привлекательным.
– Мэтью Каррэн, – представился он. И, обратившись к женщине-администратору, произнес: – Попросите кого-нибудь из персонала проводить мистера и миссис Уоллес в их номер. – Повернувшись к Кейт, он сказал: – Пойдемте со мной, мисс Хантер.
Он наклонился, чтобы взять ее небольшую сумку. А когда снова выпрямился, их глаза встретились, и он улыбнулся.
Кейт была очарована им с первого взгляда, словно по какому-то волшебству. Но он попался в те же сети. Она видела это по его глазам.
Когда он провел ее в элегантную гостиную, одну из стен которой украшала картина, как она определила, кисти Моне, она сказала:
– Это похоже на частные апартаменты.
– Так оно и есть.
– Ваши? – догадалась она.
– Совершенно верно. – Он улыбнулся еще раз своей неотразимой улыбкой, и Кейт буквально растаяла.
Здравый смысл подсказывал ей, что Мэтью Каррэн не может чувствовать к ней ничего большего, чем просто симпатия. Помимо всего прочего, ему уже около тридцати, и он, скорее всего, женат. Эта мысль была ей неприятна, но ведь она не могла исключить такую возможность.