– Что ты предпочитаешь?
Не желая показывать, что у нее сразу пропал аппетит, она выбрала два тоненьких кусочка хрустящего бекона и сделала вид, что ест.
Мэтью предпочел яичницу-болтунью и с мрачной физиономией начал есть. В его манере была какая-то затаенная обида, грозившая разорваться бомбой.
Спустя некоторое время, не в силах выдерживать напряжение, Кэролайн с наигранной веселостью воскликнула:
– Утро замечательное!
Мэтью не удостоил ее ответом, а взгляд исподлобья показал, что он не обращает внимания ни на нее, ни на ее попытку завязать разговор.
Уязвленная этим безразличием, Кэролайн проговорила:
– Я не понимаю, почему ты такой отстраненный, такой злой…
Подняв голову, он посмотрел на нее, но не ответил.
– Прошлой ночью я подумала… – Ее решимость иссякла, слова замерли. В отчаянии она спросила: – Что случилось?
Его глаза стали холодными и абсолютно зелеными. Он ответил:
– Ничего, собственно, не случилось. Просто при дневном свете все выглядит совершенно иначе. – Скривив губы, он продолжал: – Возвратившееся благоразумие настойчиво убеждает, что прошлой ночи не должно было быть.
Значит, он снова раскаивается – как тогда, в его доме в горах. Она словно снова услышала его вопрос: «Жалеешь о том, что произошло?» – и свой ответ: «А надо жалеть?..»
Тогда он будто дохнул на нее смертью, сказав: «Возможно, нам обоим надо…»
Ее надежды были разбиты, она сидела пораженная. Ее снова охватило отчаяние.
Как глупо было надеяться на то, что прошлая ночь могла что-то изменить. Чувство полного единения не было обоюдным. Его испытывала только она одна. Ему нужно было лишь физическое удовлетворение. На краткий срок…
Бесстрастно наблюдая за ней, он заметил:
– С того момента, когда я впервые поцеловал тебя, я знал, что у меня будут проблемы. И я оказался прав. Вот к чему это привело.
Чтобы он не догадался, как его слова ранят ее, она надменно произнесла:
– Кажется, ты обвиняешь во всем меня.
– Именно так.
– Я тут была ни при чем. Я лично хотела, чтобы мы спустились в долину.
Его зубы блеснули в улыбке.
– Ты считаешь, что я все подстроил?
Она хотела было ответить «нет», но, заметив насмешливый блеск в его глазах, утвердилась в своих прежних подозрениях.
– Думаю, что подстроил.
Вместо того чтобы опровергнуть ее слова, он холодно подтвердил их:
– Ты права.
Она чуть не задохнулась.
– Ты хладнокровно все спланировал и умышленно обольстил меня. Как же ты можешь после этого обвинять во всем меня?
– Мужчины возлагают вину на женщин еще со времен искушения Адама.
– Но это же нечестно – прерывающимся голосом проговорила она.
– А где написано, что жизнь должна быть честной? Проблема в том, что план не сработал. – В голосе Мэтью слышалась слабая угроза. – Я не смог перехитрить его – призрак Кейт… Скорее, наоборот.
Она понимала, что за этим последует что-то еще, и смотрела на него тревожными глазами, пока он, нарочно не торопясь, снова наливал кофе в обе чашки.
– По-моему, я говорил тебе, что собираюсь удочерить Кетлин?
Кэролайн, у которой душа ушла в пятки, кивнула.
– И я не могу ставить под угрозу свои шансы. – Его голос теперь был твердым и решительным. – По этим соображениям интрижка с ее няней непозволительна. А ты как считаешь?
Повисла напряженная тишина. Потом Кэролайн отрывисто произнесла:
– Считаю, что ты прав. Именно это я и пыталась сказать тебе вчера.
– Значит, ты хочешь, чтобы наши отношения снова вернулись к отношениям работодателя и работницы и чтобы ты была просто няней, которой платят за ее работу?
Чувствуя себя так, словно идет по зыбучим пескам, Кэролайн прошептала:
– Да.
– Не думаю, что мы сможем это сделать.
Внезапно смертельно испугавшись, она твердо сказала:
– Я смогу.
– А я нет, – мрачно проговорил он. – Даже если я женюсь, что значительно упростит процесс удочерения, в случае, если ты будешь жить под одной крышей со мной, я сомневаюсь, что смогу устоять перед искушением, которому ты меня подвергаешь. И, как я уже сказал, было бы неблагоразумно и нежелательно продолжать роман с няней моей дочери… – Его лицо стало каменным. – Поэтому после Рождества… – Он не закончил фразу.
– Ты хочешь, чтобы я ушла… – прошептала она.
– Я выплачу тебе месячное жалованье и дам отличные рекомендации…
Его слова падали на нее, будто камни. Ее боль вылилась в молчаливый крик: «Нет, нет, он не может так думать всерьез!..» Но она знала, что может.
Ей казалось чудом, что судьба предоставила ей шанс увидеться с дочерью. И вот теперь из-за того, что их с Мэтью так непреодолимо влекло друг к другу, она теряла этот шанс.
Даже в самые ужасные времена Кэролайн не испытывала чувства такой безнадежности и такого опустошения.
Ее рыдания и мольбы ни к чему бы не привели, кроме того, что она выдала бы себя.
– Ты не собираешься возражать? – Его глаза были насмешливыми. Он словно прочел ее мысли. – Не будешь просить, чтобы я передумал?
– Разве это изменит что-нибудь?
– Никогда ничего нельзя знать заранее.
Он играл с ней, как кошка с мышкой. Подняв побледневшее лицо, она с тоской произнесла:
– Ты бы хотел услышать мои мольбы, правда?
– Это доставило бы мне большое удовольствие, – с безжалостной улыбкой согласился он.
– И ты бы с еще большим удовольствием сказал мне «нет»?
– Не догадываешься – почему?
– Потому что я напоминаю тебе… Кейт. Ты не можешь сделать больно ей, а поэтому используешь меня.
– Совсем недавно ты ясно дала мне понять, что согласна работать у меня на любых условиях.
Стараясь говорить ровным голосом, она сказала:
– Ты только что доказал, что это нереально.
– Верно. Но ты была готова попытаться. Несмотря на то, как я обращался с тобой. Любая нормальная няня отказалась бы и ушла.
– Я… я привязалась к Кетлин.
– За такое короткое время?
– Она чудесная девочка.
– Разве все няни так привязываются к своим подопечным?
– Иногда трудно этого избежать.