– У вас есть Мэтью… – сказала она.
– Это не одно и то же. Он никогда не был моим.
– Но когда они с Сарой поженятся, у вас, несомненно, будут еще внуки.
– Нет. Не будут… – Грейс вытерла лицо носовым платком. – Сара не может иметь детей. Когда она была совсем юной, то по глупости сделала аборт. Неудачный… Но они с Мэтом хотят детей, и, если бы что-то случилось с тобой, они бы удочерили малышку… – Увидев, как изменилась в лице ее невестка, Грейс побледнела сама. – О, нет, моя дорогая. Ты не должна даже мысли допускать, что мы хотели этого… Мы молились о твоем выздоровлении…
Меньше чем через две недели, после дней и ночей мучительных раздумий, от которых у нее поднималась температура, Кейт надела болтающееся теперь на ней платье для беременных, старенькое зимнее пальто, висевшее после чистки в шкафу в ее палате, и, воспользовавшись пересменкой у обслуживающего персонала, покинула больницу.
Она шла вслепую, сама не зная куда. Единственным ее желанием было уйти как можно дальше от роскошной палаты, которая стала ее тюрьмой.
Был конец мая. Вечер выдался прохладный и хмурый. Тротуары блестели от мелкого дождя, едва смочившего пыль. В воздухе пахло озоном.
Как обычно, улицы были запружены машинами. Но в этот час, когда люди уже пришли с работы домой, а ночная жизнь еще не началась, пешеходов было мало.
Вскоре дождь усилился, холодный и безжалостный. Плечи тонкого пальто Кейт намокли. Хотя она все еще шагала как в полусне, здравый смысл подсказывал ей, что нужно найти какой-то ночлег.
Но ее кошелек был пуст. В нем лежали лишь кредитные карточки.
Хорошо бы дня на два снять комнату в недорогом отеле, а за это время попытаться подыскать какую-нибудь работу…
Но Кейт понимала, что это невозможно. У нее не было багажа и ее одежда выглядела поношенной, поэтому ей, конечно же, сразу откажут. Она долго шла по незнакомым улицам, когда навалившаяся усталость заставила ее остановиться и прислониться к ограде.
За оградой находилось сооружение, похожее на часовню. На черной доске виднелась надпись золотыми буквами: «Миссия Святого Спасителя. Морнингсайдские Холмы. Если вы голодны или у вас нет крыши над головой, заходите к нам».
Словно Бог услышат ее молчаливую молитву…
Звук открывающейся двери вернул Кэролайн к действительности. В комнату вошел Мэтью.
– Извини, что я так поспешно ушел, но я боялся, что ситуация серьезная.
– Ну и как?
– Теперь все под контролем. Пожар потушили, а самый опытный из моих механиков проверяет повреждения и выясняет возможную причину возгорания.
Он сел на диван рядом с ней и положил руку на спинку.
Она сидела неподвижно. Сердце ее колотилось.
– О чем ты думала, когда я вошел? Ты казалась такой потерянной и опустошенной.
– Н-не помню.
– Просто ты не хочешь мне говорить. – Усмехнувшись, он добавил: – Я всегда считал, что жена не должна иметь секретов от мужа.
Ее сердце заколотилось еще быстрее, и она уточнила:
– Я пока еще не твоя жена.
– Но скоро будешь. И чем скорее, тем лучше.
Не услышав возражений, он провел пальцем по ее щеке и задумчиво проговорил:
– Ты не колеблясь решила выйти замуж за человека, которого едва знаешь.
– А мне есть чего опасаться?
Он иронично улыбнулся.
– Я не Синяя Борода.
– Ловлю тебя на слове, – сказала она как можно мягче.
– Но я не могу обещать, что никогда не спутаю тебя с Кейт.
Холодок побежал у нее по спине.
– Если это тебя не останавливает, я бы хотел, чтобы мы поженились как можно раньше. Согласна?
Она кивнула.
– Тогда завтра мы вернемся в Нью-Йорк, и я займусь необходимыми приготовлениями. Мне представляется, что, поскольку ты уже была замужем, тебя устроит скромная церемония.
– Вполне.
– А в прошлый раз?
– Что – в прошлый раз? – Голос выдал ее волнение.
– Это была пышная свадьба?
– Нет.
– Но ты была в белом?
– Нет.
– Где вы сочетались браком? В церкви?
– Это была гражданская церемония, – отрывисто сказала она.
Он кивнул, словно удовлетворившись. Его пальцы скользнули вниз по ее затылку.
– Расскажи мне, Кэролайн, каким был твой муж?
От неожиданности она молча уставилась на него.
– Не могла же ты забыть.
– Нет, я не забыла, – ответила она севшим голосом. – Я просто пытаюсь не ворошить прошлое.
Поскольку она ничего больше не сказала, Мэтью продолжил:
– По-моему, это естественно. Ведь он умер таким молодым… Кажется, ты говорила, что он погиб в автомобильной катастрофе, как мой сводный брат?
– Нет… я сказала, что у него была редкая форма рака. – Она взглянула на Мэтью – лицо его было мрачным и злым. – Я бы предпочла не говорить о нем, если ты не возражаешь. Мне это тяжело.
– Той ночью в домике в горах ты сказала мне, что была «привязана» к нему. Как я понимаю, это чувство осталось?
– Да, – ответила она натянуто.
– Одной привязанностью не объяснить такую сильную тоску… Если это такое же наваждение, какое было у меня… – Его рука стала играть с ее цепочкой. – Рассказать тебе о Кейт?
Она застыла.
– Ты уже рассказывал.
Словно не слыша ее, он начал:
– Рассказывать-то особенно нечего. Мы были вместе так недолго! Всего один день и две ночи. Но я не могу освободиться от нее с тех пор. Она не отпускает меня…
– Может быть, это ты не хочешь, чтобы тебя отпустили?
Произнеся эти слова, Кэролайн тут же пожалела об этом – золотисто-зеленые глаза пронзили ее.
– Не так-то легко освободиться от чего-то или кого-то ненавистного. Ты когда-нибудь ненавидела?
– Нет, – дрожащим голосом сказала она.
– Ненависть – очень сильное чувство. Это оборотная сторона любви.
– Насколько я знаю, ненависть может изуродовать и погубить душу человека.
– Значит, ты считаешь, что я должен попытаться перестать ненавидеть ее? – насмешливо спросил он.
Кэролайн не ответила, и он продолжил:
– И как ты советуешь мне это сделать?
– Возможно, тебе надо перестать винить ее во всем, – безнадежно проговорила она.