При каждом порыве ветра конюшня угрожающе скрипела. Из стойла донеслось тревожное ржание Аристотеля. Перед мысленным взором Рейфа возникли руины западного крыла усадьбы, и он торопливо начал одеваться. Подойдя к стойлу, он надел на своего гнедого недоуздок и вывел коня наружу.
Гроза, несомненно, разбудила и Фелисити, потому что, когда Рейф толкнул единственную нормально открывающуюся створку входной двери, она уже ждала внутри — в прелестном, запахнутом на груди халатике, с шалью, предусмотрительно наброшенной на плечи, и распущенными по плечам роскошными иссиня-черными волосами. Видение из его недавнего сна, внезапно ставшее явью. По крайней мере именно так Лис выглядела в самом начале сновидения. К тому моменту, когда он, к собственному неудовольствию, проснулся, одежды на ней было значительно меньше.
— Доброе утро, — поздоровался Рейф и улыбнулся, почувствовав, как уже знакомая жаркая волна прокатилась по телу. Самым мудрым поступком с его стороны со времени его прибытия в поместье был тот незабываемый «легкий поцелуй». Вообще-то даже ледяной дождь не охладил воображения молодого человека, а оно дарило ему картины одна соблазнительнее другой, где главной героиней была Фелисити Харрингтон.
— Надеюсь, вы явились не для того, чтобы завести лошадь в мой дом?
Улыбка сползла с его лица.
— Вообще-то я пришел сюда именно с этой целью.
— Здесь не конюшня.
— Вашу конюшню и конюшней-то назвать нельзя. Я, между прочим, не собираюсь сидеть и дожидаться, когда она погребет под своими обломками моего Аристотеля.
— Я не разрешаю, — твердо проговорила Фелисити и решительно скрестила на груди руки.
Рейф недобро прищурился.
— Если вы хотите, чтобы я привел в порядок эти двери, — он как мог старался говорить доброжелательно и спокойно, стремясь не обращать внимания на хлеставший по спине дождь, — то позволите завести гнедого в прихожую. — Рейф последовал ее примеру и тоже скрестил руки на груди. — В ином случае вам представится прекрасная возможность все сделать самой.
Он с интересом наблюдал за отражением на ее лице нелегкой душевной борьбы.
Наконец Фелисити со вздохом уступила:
— Хорошо. Но только в прихожей, а как только дождь перестанет, я ни секунды его не потерплю. Ясно?
— Без вопросов, — кивнул головой Рейф.
К чести Аристотеля, он не просто вошел, а вступил в прихожую с таким видом, будто только тем и занимался, что захаживал в дома с парадного входа. Правда, поначалу конь плотоядно потянулся мордой к стоявшей под лестницей вазе с аппетитными маргаритками, но, получив по носу от хозяина, оставил букетик в покое.
— Видите? — Рейф торжествующе улыбнулся Фелисити, стоявшей неподалеку с каменным выражением на лице. — Истинный джентльмен.
— Угу. А как насчет…
Над головой у них грохнуло с такой силой, что казалось, небо разорвало пополам. Фелисити оборвала фразу и заметно вздрогнула. Со второго этажа донесся пронзительный крик Мэй:
— Фелисити! Фелисити!
Рейф оказался проворнее. Прыгая через две ступеньки, он в мгновение ока взлетел по лестнице на второй этаж. К нему стремглав бросилась худенькая фигурка в ночной рубашке и изо всех сил прижалась к его груди.
— Крыша! Крыша падает! — кричала Мэй, с неожиданной для ребенка силой обхватывая Рейфа руками.
— Нет, никуда крыша не падает, не бойся, — проговорил он самым спокойным тоном, на какой был сейчас способен, осторожно приобняв узенькие детские плечи и толком не зная, что теперь делать. С ветреными дамами он справлялся без труда, но вот с перепуганными до смерти маленькими девочками ему дела иметь еще не приходилось. — С тобой ничего не случится, Мэй, поверь.
Неожиданно рядом оказалась Фелисити. Опустившись на колени на потрепанный ковер, она принялась ласково гладить младшую сестренку по дрожащей спинке и спутанным после сна волосам, приговаривая:
— Тише, Мэй, тише. Тебе просто приснился дурной сон, только и всего. Крыша никогда больше не упадет.
— Откуда ты знаешь? — глухо всхлипнула девочка. Рейф осторожно оторвал от себя Мэй и присел рядом. Та немедленно обхватила его за шею и прилепилась к нему крепче, чем морской моллюск к подводной скале.
— Святой Боже, Мэй! — выдохнул Рейф. — Да ты и гиппопотама задушишь!
— Нет, я не сумею, — возразила она, уткнувшись носом ему в плечо. Если бы он уже не был промокшим до нитки, ее слезы быстро выправили бы положение.
— Позволь не согласиться с тобой в этом вопросе, — хмыкнул он и, обняв Мэй за плечи, принялся ласково ее укачивать. — Все в порядке, не бойся. Я привел Аристотеля в прихожую. Знаешь, никогда бы этого не сделал, если бы считал, что дом обвали…
— Аристотель в прихожей?! — перебила она его, поднимая заплаканное лицо.
— Ну да, — кивнул Рейф. — Похоже, от грозы наш скакун стал немного нервным и не откажется сейчас от дружеской компании.
Мэй освободила его шею от своего удушающего захвата и потерла кулачками глаза.
— А можно я его угощу яблоком?
— Буду тебе весьма благодарен за доброе дело. Последний раз шмыгнув носом, Мэй торопливо затопала по ступенькам вниз, на первый этаж. Спустя мгновение Рейф услышал, как она утешает Аристотеля:
— Да ты не волнуйся, Тотель. Даю слово, с тобой ничего плохого никогда не случится.
— Спасибо вам.
Фелисити все еще стояла на коленях рядом с ним, на ней по-прежнему был этот милый халатик, а волосы беспорядочно рассыпаны по плечам. Рейфа пронзило нестерпимое желание пропустить сквозь пальцы вьющиеся черные пряди и накрыть поцелуем полные мягкие губы.
— Спасибо за что?
— За то, что так быстро успокоили Мэй. Я все время боялась, что такое с ней может повториться. Вы не представляете, как она перепугалась в ту кошмарную ночь, когда все валилось и сыпалось вокруг.
— Вы тоже, наверное, испугались?
Фелисити коротко улыбнулась и неопределенно пожала плечами:
— В любом случае я старше сестры. И меня напугать труднее.
Она изучающее посмотрела Рейфу в лицо, и сердце его отчего-то екнуло и сбилось с привычного ритма.
— Давайте я помогу вам подняться, — предложил он, вставая на ноги.
Фелисити взялась своими тонкими пальцами за его руку, и он осторожно поставил девушку на ноги, подумав при этом, чем бы она его огрела сейчас, если бы он набросился на нее, как в тот раз.
— Вы мне так и не сказали… — покрасневшая Фелисити торопливо высвободила руку, — что собираетесь делать с нашим поместьем… в том случае, если окажется, что дарственная не подделана.
— Просто выкину Фортон-Холл из головы, — ухмыльнулся Рейф. — Ведь вы пустили старину Тотеля в дом. Такое не забывается. Бедняга! С такой кличкой все лошади теперь над ним будут потешаться.