— Я не стану останавливаться всякий раз, когда тебе надо за куст зайти.
— Я собираюсь жениться. Мне только нужно сказать приятелю этой леди, чтобы он возвращался в Лондон, пока ему по шее не накостыляли.
Уилли захохотал, потом оглянулся на преследующего их всадника.
— Эх, не могу пропустить такое зрелище. — Он дернул вожжи. — Стойте, чертяки.
Этого еще не хватало!
— Наверное, нам надо ехать, — пытаясь убедить, пискнула Жозефина.
— Нет. Я таких знаю. Денди с мягонькими руками. Немного расквашу ему нос, и он бросится наутек. Как вас зовут, милая?
Жозефина всплеснула руками.
— Мейбл.
Карета остановилась, Себастьян — тоже. Он мог нагнать их час назад или остановить ее, прежде чем она села в карету. Казалось, ему важнее выяснить ее намерения, а не повернуть ход событий по собственному желанию. После остановки Жозефина пришла в себя и поняла: что бы она ни затеяла, она не преуспеет.
— Привет, — сказал он, взглянув на нее.
— И тебе привет, приятель, — ответил один из сидевших напротив нее мужчин. — Тебе тут ничего не обломится, возвращайся домой.
Себастьян не сводил глаз с Жозефины.
— Твой друг? — спросил он.
— Мы с Мейбл собираемся пожениться. Так что возвращайся в Лондон, старый распутник.
Жозефина закатила глаза.
— Мейбл не может выйти за вас, потому что она выходит за меня, — заявил Себастьян, положив руки на луку седла.
— Себастьян, езжай домой, — наконец сказала она нетвердым голосом. — Я знаю, что делаю.
— Как вас зовут, старина?
— Тим. Тимоти Бутс.
— Выйти замуж за мистера Бутса — твое решение нашей дилеммы? — продолжал Себастьян.
— Правильно, приятель. И не вынуждай меня слезть и поколотить тебя.
— Что ж, сэр, думаю, придется вам слезть и подраться, потому что иначе мисс… Гримм уедет со мной.
— Себастьян, прекрати. Это смешно.
— Согласен. — Пассажиры кареты буквально вывешивались из окон, ловя каждое слово. Что бы ни случилось, все об этом услышат. Все! И его это нисколько не волновало. — Почему бы тебе не объяснить, что ты делаешь на крыше почтовой кареты, направляющейся в Йорк?
— Я выхожу из игры, — ответила она. — Никто не сможет использовать меня в своих целях. Меня не нужно ни от чего защищать, потому что меня там нет.
Тимоти Бутс спустился на колесо, потом спрыгнул на землю.
— Правильно. Ее там не будет.
Фыркнув, Себастьян спешился и подвел Мерлина к карете, закрепив поводья за спицу переднего левого колеса.
— Я же сказал, что у меня есть план. — Сняв пальто, он перекинул его через седло.
— Теперь тебе план не нужен. Скажи всем правду.
— Мой план мне нравится больше. Он помогает мне развязать сложный узел проблем. Иди сюда, я тебе расскажу.
— Сиди на месте, Мейбл. Я с этим щеголем за минуту разделаюсь.
Они явно собираются драться! Тимоти Бутс тяжелее, но он похож на задиру и скандалиста, а не драчуна.
— Я не уеду без вас, Мейбл, — сказал Себастьян, сосредоточив внимание на вьющемся вокруг Бутсе.
— Как ты не можешь понять, что это лучше? — возразила она. — Я определила свою жизнь, свое место в мире.
— Твое место со мной, — парировал он.
— Ты просто… одинок. Ты найдешь другую, которая не доставит страданий и проблем.
Бутс налетел на него, но Себастьян отступил, и удар пришелся мимо.
— Вы слышите, что получите, мистер Бутс? Проблемы и страдания. Что до меня, то я люблю проблемы. А страдания… это как посмотреть. — Он взглянул на Жозефину. Перегнувшись через соседа, она смотрела на него. — Да, я одинок. Всякий раз, когда прощаюсь с тобой.
— Это не имеет смысла.
— Еще как имеет. — Бутс снова налетел на него, но Себастьян блокировал удар, опрокинув противника. — До встречи с тобой я не был одинок. Я был один. И мне этого хватало. Ты разбудила меня, Жо… Мейбл. Я снова ожил. И теперь, без тебя, я одинок. А ты разве нет?
Тимоти Бутс, поднявшись, с ревом бросился на Себастьяна. Получив удар в грудь, Себастьян вздрогнул. Достаточно трудно говорить о своих чувствах наедине. Делать это на глазах у всех, да еще следить, чтобы этот здоровяк не размозжил ему голову, — настоящее безумие. И одновременно удобство, решил он.
— Не понимаю, — крикнула Жозефина.
Зарычав, Себастьян отбросил Бутса и повернулся к ней:
— Ничего сложного, Мейбл. Я люблю тебя. Ты это понимаешь?
Сильный удар в подбородок заставил его согнуться. Пробравшись вперед, Себастьян нырнул за карету. Бутс обогнул экипаж с тыла. На сей раз, Себастьян встретил его ударом в лицо, потом в живот, и Бутс рухнул.
— Помогите мне слезть! — услышал крик Себастьян.
Он отступил как раз вовремя — Жозефина спрыгнула с заднего колеса и довольно неловко растянулась. Себастьян помог ей подняться, и она ткнулась ему в грудь, вцепившись в его жилет и прижимая к себе.
Он закрыл глаза, крепко обняв ее. Отчаяние, с каким она цеплялась за него, откровеннее, чем побег, говорило, что он едва не потерял ее. Если бы он не заметил, как она у Бранбери-Хауса села в наемную карету, он понятия бы не имел, где ее искать. Ясно, что она не намеревалась возвращаться.
— Ты любишь меня? — судорожно прошептала Жозефина, проведя дрожащей рукой по его щеке.
Как она удивлена. Когда они встретились в первый раз, он подумал, что она очень уверена в себе. Себастьян решительно посмотрел в ее глубокие карие глаза.
— Люблю, — повторил он. — Ничто не могло бы заставить меня жениться на тебе, если бы я тебя не любил. — Он поцеловал ее.
Толпа в карете ахнула. Драка дело вполне приличное, а вот публичная демонстрация симпатии скандальна. И знай люди, через что прошли эти двое, их реакция, вероятно, не изменилась бы. Себастьян снова поцеловал Жозефину.
Бутс, спотыкаясь, вышел из-за кареты. Себастьян заслонил Жозефину, но она шагнула вперед.
— Тим… мистер Бутс, — сказала она, — я искренне прошу прощения и благодарна, что вы вступились за меня. Но я совершила ошибку. Я люблю этого человека, и если он не передумал, я выйду за него.
Себастьян не мог сдержать довольной улыбки.
— Ты меня любишь, — прошептал он и, обняв, прижал спиной к своей груди.
Он знал, что женщины хотели его, его имя и титул, его власть и деньги. Жозефина это считала проблемой, и она любила его. Он никогда не думал, не надеялся, не хотел, чтобы какая-нибудь женщина снова сказала ему эти слова. Услышав их, он почувствовал удовлетворение. И счастье, которого не ожидал испытать снова. Это ошеломило его.